Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [28]

С 1290–1310-х гг., когда баскачество в северо-восточных княжествах Руси начинает сходить на нет, следует начать отсчет следующему периоду, верхним пределом которого будет юридическое оформление и фактическая передача Владимирского великого княжества по наследству князем Дмитрием Ивановичем Донским своему сыну Василию. Данное время наиболее всего отвечает условиям министериалитета. Именно в данный период русские земли чаще всего навещают ордынские послы, близкие родственники князей служат при дворе хана, в это время по решению ханского суда казнено наибольшее количество русских князей.

Следующий период (1389–1434 гг.) отличается не регулярностью поездок русских князей в степь, хотя ордынский хан остается верховным арбитром в спорах. Уполномоченные послы (эльчи/киличеи) привозят ярлыки на княжение. Не регулярно, но выплачивается «выход».

Единственной формой зависимости в следующий период — 1434–1480 гг. является выплата дани. Русские князья оказываются при дворе хана только в результате военных поражений, как это случилось с Василием II в 1445 г. Казалось бы, стоило завершить данный период временем прекращения выплаты дани в 1472 г.[367] Однако юридическое оформление независимости и прекращение распространения суверенитета и юрисдикции ордынского хана над русскими землями следует связывать с военным поражением Ахмата не только под Алексином в 1472 г., но и осенью 1480 г. Возникновение юрисдикции было напрямую связано с военным завоеванием Руси Батыем. Следовательно, и утрата суверенитета должно произойти в ходе военного поражения хана.

Таким образом, выделяется шесть периодов (с учетом времени завоевания — семь) монголо-татарского ига, которые характеризуются степенью юрисдикции и суверенитета ордынского хана в русских княжествах и, соответственно, степенью зависимости Руси от Орды. Максимальную зависимость мы наблюдаем в 1245–1263 гг.; минимальную — в 1434–1480 гг.

§ 2. Понятия «честь» и «жалование» в русской письменной традиции как отражение характера взаимоотношений Руси и Орды в XIII и XIV вв.

Оформление зависимых отношений русских княжеств к Орде вызвало появление характеристик данного события. Особо подчеркивался статус русских князей в системе ордынской политической иерархии.

Основной целью данного параграфа является выяснение процесса изменения смыслового восприятия русско-ордынских отношений на протяжении XIII–XIV вв., выразившегося в изменении терминологии, встречающейся в источниках.

Для поставленной проблемы ключевыми понятиями будут «честь» и «жалование».

Как показывает анализ источников для XIII столетия при определении характера отношений русских князей и ордынских ханов ключевым является слово «честь».

В частности Лаврентьевская летопись, основой которой послужил свод 1305 г. великого князя Михаила Ярославича Тверского[368] и содержащей, в основном, владимирское летописание, отмечает, начиная с 1243 г. что русские князья возвращаются из Орды с честью: «Батыи же почти Ярослава великого честью и мужи его и отпусти и рече ему: Ярославе буди ты старей всех князей в Русском языце. Ярослав же възвратися в свою землю с великою честью»[369]; под 1244 г. «Князь Володимеръ Костянтинович, Борис Василькович, Василий Всеволодич и с своими мужи поехаша в Тата[ры] к Батыеви про свою отчину. Батыи же почтивъ я честью достоиною я расудивъ имъ когождо в свою отчину и приехаша с честью на свою землю»[370]; под 1245 г.: «Князь Костянтинъ Ярославичь приеха ис Татар от Кановичь къ отцю своему с честью»[371]; под 1246 г.: «Сартак же почтивъ князя Бориса отпусти я в своя си»[372]; под 1247 г.: «Поеха Андреи князь Ярославич в Татары к Батыеви и Александр князь поеха по брате же к Батыеви. Батыи же почтивъ ю и посла я г Каневиче»[373]; под 1249 г. «Поеха князь Глебъ Василкович в Татары к Сартаку. Сартак же почтивъ и отпусти и в свою отчину»[374]; под 1250 г. «Поеха князь Борисъ к Сартаку. Сартак же почтивъ отпусти и в свою отчину»[375]; под 1252 г.: «Идее Александр князь Новгородскый Ярославич в Татары и отпустиша и с честью великою давшее ему стареишиньство во всеи братьи его»[376]; под 1256 г.: «Поехаша князи на Городець да в Новгородъ. Князь же Борисъ поеха в Татары, а Александр князь послалъ дары. Борисъ же бывъ Оулавчия дары давъ и приеха в свою отчину с честью»[377].

К сожалению, из-за механического повреждения в Лаврентьевской летописи не сохранился текст за 1263–1283 гг. Восстановить сведения этих лет позволяют данные Симеоновской летописи. В ней под 1276 г. отмечается: «Царь же почтивъ добре князеи Русскыхъ и похваливъ велми и одаривъ, отпусти въ свояси съ многою честью, кождо въ свою отчину»[378].

Показательно, что ордынскую честь подчеркивает и автор «Жития Александра Невского», составленного не позднее 1281–1282 гг. (1263–1280-е гг.)[379]: в ставке Батыя Александра хан «почьтив же и честно, отпусти и».

Принятие от хана чести фиксирует и Галицко-Волынское летописание. Правда, описывая возвращение князя Даниила Галицкого от Батыя, южнорусский книжник подчеркивает: «О, злее зла честь татарская! Данилови Романовичю, князю бывшу велику, обладавшу Рускою землею: Кыевом и Володимеромъ и Галичем со братомъ си, инеми странами, ныне седить на колену и холопом называеться! И дани хотять, живота не чаеть. И грозы приходять. О, злая честь татарьская!…».