Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [30]
Кроме того, по наблюдениям А.Л. Юрганова в духовной Ивана Грозного «…Упомянутые распоряжения относительно тех лиц, которых царь жаловал, никоим образом не относятся к распределению земли в общегосударственном масштабе. Эти лица упомянуты в завещании не потому, что им что-то царь завещает, а потому, что по тем или иным причинам он желает оговорить статус пожалования вотчин, находящихся в верховной юрисдикции всей семьи государя. Значит, первейший слой аристократии Русского государства не вхож в тот круг людей, между которыми и происходит деление страны на части или уделы. Аристократия не обладает полноправием в распоряжении собственностью, которая целиком и полностью принадлежит царской семье»[401].
И, в результате, А.Л. Юрганов делает вывод: «…Нетрудно заметить, что слово «жаловать» семантически связано со словом «служить» (жалуют тех, кто служит)»[402].
Таким образом, в XIII в. для русской письменной традиции характерно восприятие взаимоотношения русских князей и ордынских ханов как неравноправные, но все же высшего порядка. Русским князьям оказываются достойные их статуса уважение и почет, но распоряжение их властными полномочиями начинает исходить от ордынского хана. Тем не менее, как подданные «царя», русские князья обладают определенной самостоятельностью во внешней и внутренней политике, а также в распоряжении земельной собственностью (то есть своими княжествами).
Кроме того, книжная традиция рассматривает происходящие явления в традиционных категориях: «честь» связана с материальными проявлениями зависимых отношений. При этом кроме подарков со стороны русских князей подразумевается отдарок от хана. Вполне вероятно, что в состав такого отдарка входили: колчан, футляр для него, меч, шапка, украшенная драгоценными камнями[403]. Данное перечисление сохранилось при описании в сокращенной редакции «Сельджук-намэ» Ибн Биби пожалования Бату-ханом власти турецкому султану. Кроме перечисленных выше предметов, как атрибут власти султану был передан и ярлык[404]. Надо полагать, что данное материальное атрибуты власти тесно связаны с древнерусским представлением о «чести».
При этом власть ордынских ханов, рассматриваемая в категориях древнерусской «чести», должна была восприниматься как явление преходящее, временное.
Показательно, что для северо-восточного летописания ханская часть «великая», «достойная», «многая». Тогда как для юго-западного летописца она «злее зла».
В XIV столетии зависимость русских князей от ордынских ханов воспринимается как служба. Данное положение дел отражает термин «пожаловать». Причем изменение восприятия статуса русских князей, должно было вызвать и изменение оценки земельной собственности: русские княжества должны были рассматриваться как владения хана. Этот вывод подтверждается формулировкой, встречающейся в русских летописях при описании событий 1349 г.: «И слышавъ царь жалобу князя великаго, оже Олгердъ съ своею братьею царевъ улусъ, а князя великого отчину испустошилъ»[405]. То есть, русская письменная традиция рассматривала владения великого князя Владимирского и всея Руси хотя и его наследственным владением (отчиной), но при этом данные территории считались улусом ордынского хана. И это утверждение не требовало дополнительных пояснений: такое положение дел для книжника того времени и, вероятно, его читателей было в порядке вещей, привычной и обыденной ситуацией.
Кроме того, по данным Симеоновской летописи мы можем зафиксировать переходный пункт от восприятия зависимости Руси от Орды как «чести» к «пожалованию». Под 1278 г. авторы или редакторы летописи отмечают: «Тое же зимы в Филипово говеино преставися князь Глебъ Василковичь Ростовскии, живъ отъ рожениа своего летъ 41. Сесь оть уности своея, по нахожении поганыхъ Татаръ и по пленении отъ нихъ Русскыа земля, нача служити имъ…»[406]. Здесь появляется термин «служить», тесно связанный, как показал А.Л. Юрганов, с понятием «жаловать».
Таким образом, категории «чести» и «жалования», встречающиеся на страницах древнерусских памятников, отражают изменение восприятия характера отношений русских князей к ордынской верховной власти. Это, в свою очередь, показывает, по всей вероятности, изменение властных и поземельных взаимоотношений Руси и Орды в пользу усиления собственнических претензий последней на протяжении XIII–XIV столетий. Содержательный смысл данных изменений выражался в приобретении русскими князьями статуса не только «улусников», но и «служебников» ордынского хана. Это, в свою очередь, указывает на признание в русской письменной традиции прав хана на распоряжения завоеванными княжествами, то есть, на распространение и усиление в течение второй половины XIII — первой половины XIV вв. юрисдикции Орды на территории русских княжеств.
§ 3. Особенности и характер сообщений о смерти ордынских правителей на страницах русских летописей
Русская летописная традиция важное место отводила сообщениям о смерти. Это было связано с особым отношением православных христиан к переходу в новое состояние человека: смерть есть лишь переход к вечной жизни. При этом записи некрологического характера посвящены в основном кончине представителей правящих династий и высших церковных иерархов.
