Русские князья при дворе ханов Золотой Орды - [16]
Не стоит смешивать социальную (социально-политическую) и этническую (этнополитическую) системы отношений — это две различные грани в политической жизни ордынского общества. В каких-то моментах они пересекаются (к примеру, в кровнородственном влиянии на социальный статус отдельного представителя элиты), в каких-то — диаметрально противоположны.
Социально-политическая иерархия нашла отражение и в системе титулований представителей аристократии. Главой империи являлся каган (хан ханов)[187]. Он выдавал ярлыки на владения региональным ханам и в 1240–1250-х годах ряду русских князей. Во главе Джучиева Улуса, одного из региональных владений, стоял хан[188] (к 1270-м годам он стал фактически независимым правителем и возглавил социальную структуру, заняв место кагана). За ним следовали «царевичи» Чингизиды — потенциальные претенденты на трон[189]. В военном плане они, как правило, командовали 10000 воинов — то есть были темниками и возглавляли соответствующие улусы (тумены или тьмы — число жителей и территории, способные мобилизовать или содержать десятитысячный корпус).
Далее шли еке нойоны (XIII век) или старейшие (великие) эмиры (XIV век) — темники, не являвшиеся по происхождению Чингизидами[190]. Об этом наглядно свидетельствуют данные русских источников. К примеру, в Московском летописном своде конца XV века при описании карательной экспедиции, посланной ханом Узбеком зимой 1327–1328 годов на Тверь для подавления вспыхнувшего там восстания, «темники» и «великие князья» прямо отождествлены между собой: «Того же лета (1327 год. — Ю. С.) поиде великий князь Иван Данилович во Орду, а на зиму прииде из Орды на Русь, а с ним пять темников, великих князей»[191]. Статус ордынских «царевичей» и «великих князей» фактически сопоставлен между собой в послании российского духовенства князю Углицкому Дмитрию Юрьевичу от 29 декабря 1447 года: «Не те же ли пак царевичи и великие князи у сего царя Седи-Яхмата, которые тогда и у того царя (Улуг-Мухаммеда. — Ю. С.) были да тоже дело делали?»[192]. То есть царевичи поставлены на первое место в сравнении с великими князьям, но статус и тех и других обозначен ниже царского/ханского.
Еще ниже числились нойоны (XIII век) или эмиры (ХIV век) — тысячники[193].
В эту систему иерархии были включены и представители национальных (русской, сербской, болгарской, армянской и др.) аристократий завоеванных монголо-татарами земель[194].
Особенностью Источниковой базы истории Джучиева Улуса является отсутствие собственно ордынских летописных произведений. Непосредственно из среды ордынского общества происходят лишь ярлыки ордынских ханов и татарский народный эпос «Идегей». Но политическая, экономическая и культурная жизнь страны нашла отражение в хрониках других стран (русских летописях, восточных — арабских, персидских, армянских, грузинских — хрониках, записках западноевропейских путешественников т. д.). Необходимо отметить, что в анналы соседних стран попадали события, связанные в первую очередь с деятельностью высших слоев общества. То есть мы можем на основе имеющихся в нашем распоряжении источников составить представление исключительно об элите Улуса Джучи.
Цель настоящей главы — попытаться выяснить принципы формирования и существования элиты Орды, системы взаимоотношений отдельных членов и групп, составлявших элиту, функции элиты, а также степень влияния процессов внутри элиты на политическое, социально-экономическое, внутри- и внешнеполитическое развитие Джучиева Улуса. Речь идет о периоде с начала 40-х годов XIII века, когда после похода на Европу Джучиев Улус максимально расширил свои границы; политически с этого времени он представляет собой значительную единицу. Завершается же этот период в первой трети XV века, когда Золотая Орда, распад которой начался в 1420–1430 годы, перестала существовать как политическое и государственное образование.
2. Правящий род Джучиева Улуса
К высшему слою элиты Орды относились прямые потомки Чингиз-хана, которые составляли правящую верхушку аристократии. Чингизиды могли претендовать на ханский престол[195]. Представители других родов и кланов были лишены возможности стать во главе государства.
Основа такого положения была заложена Чингиз-ханом. Как полагает В. В. Трепавлов, в политической традиции кочевников Великой Степи власть монарха и его рода была тесно связана с представлениями о сакральном характере главенства в государстве. В качестве одной из иллюстраций В. В. Трепавлов приводит надпись на печати каана Гуюка, поставленной на послании папе Иннокентию IV (1246 год): «Силою вечного Неба беспредельной великой Монгольской державы хана ярлык». В. В. Трепавлов отмечает также, что «представление об империи как о сфере управления и власти только чингисидской ветви тайджиутского рода борджигинов отразилось на особенностях престолонаследия. Родовой принцип передачи трона был ведущим в улусных ханствах, что… традиционно для политических образований Великой Степи»
