Русские и украинцы. Братья по вере и крови - [30]

Сотрудничество запорожцев и донцов было столь тесным, что сейчас нам спустя 400 лет довольно трудно разделить казаков разных войск. Зато битые турки разделяли. Так, к примеру, в 1617 г. в Константинополе великий визирь Ахмед-паша выговаривал русским послам Мансурову и Самсонову, что «ныне донские казаки на Черном море государя нашего взяли два города Синап да Требозан (Синоп и Трабзон. — А.Ш.) и городы выжгли, и людей многих побили, и иные поморские городы и волости повоевали и запустошили; и вы приходите к великому государю нашему с оманою (обманом. — А.Ш.), а не с прямою правдою, и ныне мне, про то казачье воровство слыша, великому государю своему и сказати неведомо как».

Гонец, прибывший от послов в Москву, докладывал в Посольском приказе, что послы были «засажены в Цареграде многое время» за то, что донские казаки в 1616–1617 гг. разорили Самсун, Трабзон, Синоп и «многие другие волости», а также захватили на море много судов.

17 сентября 1617 г. коронный гетман Жолкевский заключил мир с турками. Теперь паны решили разобраться с казаками. Они потребовали от Сагайдачного ограничить число реестровых казаков до одной тысячи и полностью прекратить нападения на татар и турок. Сагайдачный согласился со всеми польскими требованиями и 18 октября 1617 г. подписал Ольшанские соглашения. Поэтому, по крайней мере, часть запорожцев выбрала себе нового гетмана Барабаша. В письме королю гетман Жолкевский хвалился: «Я уже посеял между ними семена раздора: старшие в несогласии с чернью, так как они с радостью завели бы другие порядки».

Однако выполнять условия Ольшанских соглашения Сагайдачному не пришлось. Ляхам потребовалась помощь в борьбе с Москвой, и королевич Владислав лично обратился к Сагайдачному. Гетману удалось собрать до 20 тысяч малороссийских казаков, среди которых было несколько тысяч запорожцев.

Польское войско Владислава шло на Москву по «парадному» ходу: Смоленск — Вязьма — Можайск. А вот Сагайдачный двинулся с юга почти по пути Лжедмитрия I.

Чтобы избежать обвинений в предвзятости в описаниях «подвигов» казаков, процитирую Яворницкого: «Прежде всего он (Сагайдачный) взял и разорил города Путивль, Ливны и Елец, истребив в них много мужчин, женщин и детей…»[85]

К сухому описанию Яворницкого добавлю несколько конкретных эпизодов. Так, в Путивле был разграблен Молганский монастырь, а все монахи убиты. То же повторилось в Рыльске со Свято-Никольским монастырем.

«В зависимости от Сагайдачного действовал Михайло Дорошенко с товарищами, который взял города Лебедян, Данков, Скопин и Ряский, побив в них множество мужчин, женщин, детей „до сущих младенцев“; а потом, ворвавшись в рязанскую область, предал огню много посадов, побил несколько священников и приступил было к городу Переяславу, но был отбит и ушел к Ельцу. Сам Сагайдачный, взяв Дивны и Елец, направился в Шацкий и Данков и отсюда отправил впереди себя полковника Милостивого с 1000 человек Козаков под город Михайлов (Рязанской губернии), приказав ему ворваться ночью в город и взять его»[86].

Однако под Михайловым малороссийским казакам не повезло. Все штурмы были отбиты, и 27 августа Сагайдачный, не солоно хлебавши, двинулся к Оке на соединение с войсками королевича Владислава. По пути гетман сжег Каширу, вырезав всех ее обитателей.

20 сентября войска королевича и гетмана соединились под Москвой у Донского монастыря.

В ночь на 1 октября поляки и запорожцы[87] двинулись на штурм Москвы. Между Арбатскими и Никитскими воротами атакующим удалось ворваться в Земляной город, но стены Белого города остались неприступными.

Понеся большие потери, ляхи и запорожцы отступили. 20 октября начались переговоры на реке Пресне, недалеко от современного «Белого дома». Послы обеих сторон спорили, сидя на лошадях. Пять дней прошло в бестолковой перебранке. А тут заявился Дедушка Мороз, и 27 октября Владислав бросил свой стан в Тушине и двинулся на север на Переяславскую дорогу.

Подойдя к Троицкому монастырю, поляки попытались взять его штурмом, но были встречены интенсивным артиллерийским огнем. Владислав приказал отступить на 12 верст от монастыря и разбить лагерь у села Рогачева. Королевич отправил отряды поляков грабить галицкие, костромские, ярославские, пошехонские и белозерские места, но в Белозерском уезде поляки были настигнуты воеводой князем Григорием Тюфякиным и побиты.

Через три дня казаки Тюфякина разбили в 45 верстах от Устюжны полк малороссийских казаков Яцкого. При этом казак Осип Федоров взял в плен своего родного брата Тимофея.

Сагайдачный пошел на юг по Калужской дороге. Казаки страшно опустошили Серпуховской уезд, сожгли посад самого Серпухова, но взять кремль не смогли. То же самое повторилось и в Калуге — посад разграбили, но кремля не взяли. Под Калугой Сагайдачный простоял до Деулинского перемирия.

Как видим, я не пытаюсь идеализировать запорожских и малороссийских казаков, равно как и скрывать «темные» моменты в истории русско-украинских отношений.

Хотя оппоненты могут возразить: зачем писать о зверствах малороссийских казаков в Смутное время в книге «В едином строю»? Ну, формально затем, что с 1605 по 1618 год великороссы и малороссы, пусть в разных пропорциях, но всегда были в едином строю в войсках Лжедмитрия I, Ивана Болотникова, Тушинского вора и королевича (царя) Владислава.