Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский - [21]

Долгое время, однако, мы не могли разработать нормальный иконоскоп для конвертирования картинки в электросигнал. Наши фоточувствительные мозаики работали точечно и не были унифицированы в светочувствительности и электрической емкости индивидуальных элементов. Поэтому, чтобы не откладывать тестирование остальных компонентов, мы решили временно построить механический сканирующий передатчик. Так как наилучшим возможным материалом для передачи была кинопленка, мы построили сканер с вибрирующим зеркалом, специально устроенным для передачи фильма. Как только эта система была собрана, мы начали эксперименты с передачей кинопленки по радио, чтобы проверить прием на дистанции. Я установил телеприемник у себя дома, примерно в восьми километрах от лаборатории.

В это время произошел случай, который, хотя и был незначителен, надолго меня расстроил. Мне позвонил человек, назвавшийся мистером Расселом; он сказал, что звонит из Вашингтона. Он только что приехал из Лондона, представляет большой фонд, и его специально послали в США расследовать слухи о новом открытии в телевидении. Он сказал, что фонд учредил награду, вроде Нобелевской премии, за любые значительные достижения в этой области. Он также добавил, что понимает — эта работа конфиденциальна, но, по правилам фонда, награду могут дать только после того, как представитель фирмы убедится в подлинности изобретения.

Я, помню, сказал ему, что он прав насчет конфиденциальности нашей работы и поэтому я не могу ее с ним обсуждать. Он проявил настойчивость, сказав, что это мой жизненно важный шанс и что я не должен его упустить. Он посоветовал мне обсудить все с моим начальством. Наконец мы договорились, что я все обдумаю, а он перезвонит мне на следующее утро.

На следующий день я передал этот разговор мистеру Кинтнеру, добавив, что я не верю в эту историю и по-настоящему удивлен ею. Кинтнер предположил, что этот кто-то хотел узнать, насколько далеко мы зашли в своих исследованиях; так как я держал приемник дома, он не видел вреда в том, чтобы показать незнакомцу систему и посмотреть, что из того выйдет. Через два дня незнакомец пришел ко мне. Я настроил передатчик и показал ему мультфильм с Микки-Маусом. Он был потрясен, поздравил меня и сказал, что я, конечно же, получу награду. Я спросил его о сумме награды, и он назвал цифру в несколько раз больше Нобелевской премии. Это убедило меня, что все — сплошной обман, я так ему и сказал, спросив, кто же он на самом деле и что ему нужно? Он уверял меня, что я ошибаюсь и что вскоре я услышу о нем и его фонде. Естественно, я никогда больше его не видел.

Этот обман меня довольно сильно расстроил по причинам, совершенно с ним не связанным. Обещание неслыханных денег, появившихся как по волшебству, а затем исчезнувших, создало напряжение в моих семейных отношениях. Мои коллеги шутили надо мной и спрашивали, почему я не воспринял ситуацию как комплимент. Всего за несколько лет до того к нам пришла незаслуженная слава из-за стиральной машины, управляемой струей дыма, просто потому что она понравилась газетчикам, а теперь, когда мы были на грани чего-то действительно великого, нас оскорбили этим обманом.

За исключением нескольких человек, таких, как мистер Кинтнер, компания „Вестингауз“ не проявила интереса к телевидению, но, запретив публиковать наши работы, помешала нам стать ведущей группой в этом направлении. В конце концов, после четырех лет работы в „Вестингаузе“, я подал документы, чтобы запатентовать свои изобретения, и впоследствии получил более 30 американских патентов за разные идеи, не считая тех заявок на патенты, которые мне еще не успели выдать. Я стал задаваться вопросом, стоило ли продолжать борьбу против такого безразличия со стороны управления компании. Тем не менее я был решительно настроен завершить разработку всей системы, для которой все еще нужен был иконоскоп — электронное конвертирование светового изображения в электросигналы.

Несмотря на то что теперь у нас уже был нормальный электронный приемник, для завершения системы электронного телевидения нужен был иконоскоп. Как я уже говорил, мы частично решили эту проблему, но нам не удалось воспроизвести однородную универсальную картинку. Для этого нужно было разработать технологию улучшенной фотоэлектрической мозаики, что сулило значительное увеличение чувствительности; благодаря этому сегодняшние телевизоры такие же чувствительные, как и человеческий глаз.

Наконец нам удалось найти довольно простой метод создания мозаики; нашим первым шагом было переворачивание оптической системы и проектирование светового изображения на стороне мозаики, отсканированной электронным лучом (а не на противоположной стороне, как мы делали сначала). Это и придало иконоскопу его оригинальную форму собачьей лапы. К нам на помощь пришла природа: во время наших бесчисленных попыток сделать однородную мозаику мы обнаружили, что простое испарение тонкого серебряного слоя на слюду и подогревание до нужной температуры в вакууме производили наиболее красивую, однородную мозаику изоляционных серебряных шариков. Это было последнее звено, нужное для создания современного электронного телевидения. Некоторые иконоскопы, сделанные в то время этим методом, прослужили долгие годы первоначального периода телевизионного вещания».