Русские флотоводцы. Исторические портреты - [29]
Поход закончился успешно, Россия присоединила к своим владениям Баку и Дербент.
Без передышки Апраксин, по указанию Петра I, начал готовить экспедицию к Мадагаскару и на Тихий океан. Первая не удалась, а вторую Апраксин отправил в Охотск, накануне кончины Петра I. Фёдор Апраксин оставался единственным приближённым, кому доверял император безраздельно до своего последнего часа…
Весной 1725 года Апраксин вывел эскадру в море. На горизонте маячили английская, шведская, датская эскадры. Прощупывали силу русских моряков после смерти создателя флота. Апраксин остался недоволен подчинёнными. Возвратившись в Кронштадт, пенял капитанам: «Мало что не все корабли непорядочно и своему командиру флагману не следовали; даже в боевом строю некоторые капитаны шли не так, как по морскому искусству довлеет».
Императрица Екатерина I не скупилась на придворные балы, а для содержания флота денег не было. Это сказалось весной 1726 года. Английская эскадра в двадцать два вымпела появилась у Ревельской бухты. Апраксин, назначенный членом Верховного тайного совета, проверил готовность Кронштадта.
«Нашёл крепость в великой неисправности, — доносил он императрице, — а именно: батареи пушками не удовольствованы и во многих местах не готовы». Офицерам не платили жалованье, матросы не доедали. Апраксин срочно передал на нужды флота свои личные две тысячи рублей. Кое-как снарядил корабли, вывел эскадру в море, холостые залпы отпугивали англичан…
1727 год прошёл в суматохе. Скончалась Екатерина I, воцарился двенадцатилетний внук, Пётр II. Вокруг престола разгорелись распри давних врагов, Меншикова и Долгоруких.
После изгнания Меншикова малолетний Пётр II отправился на коронацию в Москву. Вместе с ним следовал и Верховный тайный совет. Апраксин продолжал из Москвы руководить флотом[6]. Его последнее распоряжение слушали в Адмиралтейств-коллегии 24 октября 1728 года. «Слушаю Е.С. генерал-адмирала, который объявляет, что он о посылке к разлому строящихся в Воронеже до 1710 года кораблей вице-адмирала Сенявина с коллежским мнением согласен».
Спустя две недели, 10 ноября 1728 года, Апраксин скончался.
Доброхотный флотоводец завещал своё состояние близким, дворовым людям, церкви и монастырям, отпускал крестьян на волю.
«А прочим моим людям пожаловать награждение годовые оклады в два и по высокой своей милости учинить свободных и пожаловать им всем свободные пашпорты».
Четыре десятилетия прожил Фёдор Апраксин с российским флотом, от колыбели Плещеева озера до эскадр и бастионов на Балтике. Столетие спустя, после ухода Апраксина, бывалый моряк, боевой адмирал «лазаревской школы», Ефимий Путятин напомнил слова современника об этом адмирале: «Благодаря удивительным природным способностям и огромной памяти он достиг достаточного искусства в морском деле и поразительно поддерживает авторитет свой как генерал-адмирал на посту при своевольном правителе». И можно прибавить слова самого Апраксина: «Совершал это по силе ума своего, радостным сердцем и с чистой совестью». Похоронили генерал-адмирала с великим почётом в храме Златоустовского монастыря, как он завещал: там, «где лежат косточки моих родителей». Минуло два века, и ураган 1917 года разметал храмы и монастыри, стёр с лица земли и памятное место последнего прибежища Фёдора Апраксина. А неблагодарные потомки-москвичи до сих дней не чтят память своего знаменитого земляка. Первого, вместе с Великим Петром, подвижника и создателя морского могущества России, первого командующего флотом державы, генерал-адмирала Фёдора Апраксина.
Пора бы вспомнить и воздать ему должное!
Григорий Спиридов
Григорий Спиридов родился в 1713 году[7] в эпоху зарождения русского флота, в Петровскую эпоху…
Весна 1725 года только начиналась. Мартовское солнце тускло отсвечивало от куполов церкви и собора Петропавловской крепости. Порывы ветра доносили с залива запахи подтаивающего льда. Трепетали приспущенные флаги кораблей, стоявших у достроенной стенки Санкт-Петербургского Адмиралтейства. Неслышно шелестели траурные ленты склонённых знамён гвардейских полков. В скорбном молчании замерли батальонные каре на крепостной площади.
В Петропавловском соборе отпевали императора Петра I. Из распахнутых настежь дверей собора доносился громовой голос Феофана Прокоповича. Тяжело переживал утрату Феофан. Близкий товарищ и соратник Петра в делах просвещения, глава «учёной дружины», он был надёжным помощником его в борьбе с церковной и боярской косностью.
— Что се есть?.. До чего мы дожили, о, россияне! Что видим, что делаем? Петра Великого погребаем…
Слёзы душили Феофана, громкий плач присутствующих прерывал проповедь.
Напротив распахнутых створок боковых дверей выстроилась штурманская рота Морской академии. Пятым с левого фланга в передней шеренге застыл, будто изваяние, волонтёр Григорий Спиридов. Поднимая слезящиеся глаза, он провожал взглядом редкие облака, гонимые ветром с залива. Будто парил в них ангел со склонённой головой, пытаясь взлететь с острия шпиля собора. Подобно этим облакам появлялись и исчезали в его голове видения недавнего прошлого…
