Русская Япония - [76]
На пароходе «Фельдмаршал Суворов» в Самару ушло 650 миллионов рублей золотом, 100 миллионов рублей кредитными бумагами и огромное количество платины и драгметаллов, уже оттуда это богатство передали Верховному правителю адмиралу Колчаку. При каждом удобном случае он старался переправить золото дальше на восток, но мешали не столько партизаны, сколько атаманы, захватившие почти все крупные пункты Транссиба. Особенно удачливым был Григорий Михайлович Семенов. В июле 1919 г. он перехватил в Чите два вагона с золотом и на эти деньги открыл Читинский банк, средствами которого пользовался бесконтрольно.
В конце 1919 г. часть колчаковского золота дошла до Владивостока и была помещена на хранение в Морское училище на Светланской, настроенное анти-боль-шевистски. С очередным витком истории, когда зыбкая власть белых закачалась, сокровища было решено отправить подальше. Под видом ящиков с динамитом их погрузили 30 января 1920 г. на пароход «Орел», взявший курс на Японию. «Месяц спустя, — вспоминал член экипажа, — когда пароход стоял в японском порту Цуруга, начальник училища капитан 1-го ранга Михаил Александрович Китицын позвал меня спуститься в ледник и велел сколотить обручи с одного ящика, на котором испортился замок. Я приступил к работе, но внезапно крышка отскочила. Под нею оказались пожелтевшие газетные листы, сквозь которые поблескивали ряды золотых монет…» В январе 1920 г. военный агент в Токио генерал-майор Михаил Павлович Подтягин закупил на эти деньги для Омского правительства 5 миллионов патронов. 22 сентября 1920 г. он перечислил в Чесен-банк еще 1 миллион 400 тысяч золотых рублей, предназначенных для покупки новой партии оружия.
К тому времени когда Семенов уходил из Читы, его золотой запас составлял 20 ящиков с золотыми монетами и два, поменьше, с золотыми слитками на общую сумму 1 миллион 250 тысяч рублей. Понимая, что золото может легко стать добычей китайцев, начальник Дальневосточной армии Григорий Афанасьевич Вержбицкий, входивший в состав семеновских войск, на станции Маньчжурия через своего начальника снабжения П. П. Петрова передал золото на хранение начальнику Японской миссии полковнику Исомэ. 22 ноября 1920 г. появилась на свет следующая расписка: «Обязуюсь по первому требованию Генерального штаба генерал-майора Петрова или по его доверенности выдать все принятое на хранение». Правда, в дальнейшем выяснилось, что этой бумаге грош цена: когда армии требовались деньги из запаса, Исомэ под различными предлогами уклонялся от их выдачи. Лишь однажды он согласился оплатить счет: скорее всего, потому, что речь шла о расчете с японской фирмой.
7 декабря 1921 г. доверенный Всероссийского крестьянского союза К. И. Славянский заключил договор с генералом П. П. Петровым, по которому тот передал расписку, а значит и все права на золото, в оплату поставки вооружения для Дальневосточной армии. 7 февраля 1922 г. в Тяньцзине Совет уполномоченных организаций Автономной Сибири (СУОАС) заключил договор с атаманом Семеновым, который собирался ехать в Америку за новыми кредитами. «Атаман Семенов, — говорилось в документе, — передает в распоряжение Совета Уполномоченных организаций Автономной Сибири все имеющиеся у него, как у главнокомандующего всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины, средства, в виде денег, товаров, амуниции, оружия, продовольствия и т. д., а также и все те, которые он может откуда-либо получить в будущем».
Чуть позднее атаман отказался от своей подписи на этом договоре. Впрочем, Семенов нередко поступал подобным образом. Тем не менее в июле он передал все права на хранящиеся в Японии деньги некоему Куроки Синке, а сам, преследуемый кредиторами после неудачного посещения США, поселился в Нагасаки. При всяком удобном случае Г. М. Семенов старался пополнить свой тощий карман. Он писал генерал-майору И. И. Сокулинскому в апреле 1923 г.: «По совершенно официальным данным мне известно, что Вами вложено в Главное отделение Чиосен Банк в Сеуле 350 тыс. иен, принадлежащих мне, главнокомандующему. Поэтому я прошу Вас сделать в названный банк заявление о том, что упомянутые деньги принадлежат не Вам, а мне…» Взамен «щедрый» Семенов предложил военному агенту из этой суммы 50 тысяч рублей.
В это время в крут действующих лиц включается представитель Совета уполномоченных Балакин, которого российский посол в Токио назвал «типичным авантюристом, кои процвели на Дальнем Востоке в период гражданской войны». Балакин переехал в Токио, где сошелся с неким Сузуки Шюнем, который снял для него дом в пригороде. Российское посольство стояло в стороне от этих операций: оно взаимодействовало только с Советом послов в Париже и по мере сил — из средств военного агента и посольства — оказывало помощь эвакуированным из Приморья. Дипломата Дмитрия Абрикосова очень беспокоила ситуация вокруг золота. «Хотя присутствие генерала Подтягина, являвшегося главным моим сотрудником, крайне облегчало работу вверенного мне посольства, но, принимая во внимание сложившуюся здесь общую обстановку и то положение, в котором мог бы быть поставлен и.д. военного агента в связи с ведущими против него в японском суде процессами, в случае признания Японией Советского правительства, я не счел себя вправе удерживать генерала Подтягина, когда он осведомил меня о своем намерении не откладывать дальше свой отъезд из Японии».
