Русская религиозная философия - [2]

Все мы сегодня свидетели этого ужасного процесса. А люди Средневековья (как теперь говорят, «глухого темного средневековья») понимали, что когда человек переступает через заповедь Божию, он не просто нарушает какой‑то договор, он нарушает нравственный миропорядок, объективный нравственный миропорядок, он, как говорили в старину, идет «против рожна».

Я хочу обратить ваше внимание на то, что заповеди эти даны именно потому, что они взывают к лучшему, что есть в человеке. Они предусматривают возможность в людях иных, темных стихий. Ведь у нас нет заповедей «ешь», или «пей», или «ходи», потому что это для нас естественно. А вот поступать так, чтобы сеять добро, чтобы избежать подлости, — это не врожденно человеку.

История XX в., когда были разрушены нравственные ценности, показала, до какой низости, до какого озверения может дойти человек, у которого отняли принципиальную заповедь Божию. Вот об этой заповеди шла речь у древнерусских мыслителей. Все они не были теоретиками, а если мы посмотрим на их биографии, то увидим, что они боролись реально, в реальной жизни, в истории, в контексте истории, за осуществление этих нравственных принципов.

Великий историк Ключевский называл преподобного Сергия «благодатным воспитателем народного духа». И в самом деле, народ, который многие десятилетия находился под пятой иноземного завоевателя, конечно, получил чувствительные удары в сфере нравственной; был период упадка, и преподобный Сергий своим подвигом, своим примером, своим духом (а ведь дух — это то, что распространяется!) содействовал возрождению. Возрождение проявилось потом в действии многих его учеников и в творчестве одного из великих иконописцев Андрея Рублева, который наверняка знал преподобного Сергия; во всяком случае, он посвятил ему свою икону «Троица».

Потом наступает период Московского царства. Печальный итог: борясь с натиском азиатских деспотий, Московское царство само в какой‑то степени усваивает методы и принципы азиатской деспотии. И тут против этой деспотии выступают деятели духовного просвещения. Митрополит Филипп (XVI в.) — человек, которым может гордиться история любого народа. Некоторые из вас, наверное, видели фильм «Иван Грозный» Эйзенштейна, вторую серию, где митрополит Филипп представлен в виде некоего честолюбца, который хотел захватить власть над душой царя. Это вымысел, недостоверный и недостойный!

Филипп был монахом и никогда не хотел занимать первосвятительской кафедры в Москве; он стал митрополитом (главой Русской Церкви) только при условии, что получит право ходатайствовать за репрессированных, почетное право «печаловаться». И Филипп не вмешивался в дела государства, но непрерывно обличал царя, с глазу на глаз и публично. Он считал это своим долгом и отлично знал, чем все это может кончиться (вам не надо объяснять, какая атмосфера царила в то время при дворе и во всем Московском царстве). Митрополит Филипп умер как мученик: был низложен, арестован, заточен в монастырь, где его потом удушил Малюта Скуратов. И смерть его была не случайной.

Грозный шел на Новгород, чтобы задавить последний оплот, назову так, российской демократии. Историк Георгий Петрович Федотов подчеркивал, что деспотия, воплощением которой был Иван Грозный, отнюдь не единственная традиция в древней русской истории. Север. Новгород содержал в себе зачатки народовластия, причем уже довольно развитые. И поэтому не случайно войско Ивана Грозного шло на Новгород, как на врага, чтобы стереть его с лица земли. Даже новгородский колокол, собиравший народное собрание — вече, был вывезен оттуда! По дороге Малюта Скуратов заехал в монастырь, где находился митрополит Филипп, и просил у него благословения на поход. Святитель отказал и был удушен этим палачом Ивана Грозного.

В ту же эпоху, при Иване Грозном, у нас в Троицкой лавре был заточен Максим Грек, один из крупнейших богословов XVI в., переводчик, филолог, полемист, писатель, который получил гуманистическое образование, жил в Италии, в монастыре святого Марка, слушал проповеди знаменитого флорентийского вождя — монаха Джироламо Савонаролы. Он приехал на Русь исправлять книги и оказался втянут в борьбу между двумя церковными партиями.

Эти две партии тоже имеют прямое отношение к становлению русской религиозной мысли. Сторонники одной партии назывались иосифлянами (по имени Иосифа Волоцкого). Иосифляне ратовали за социальную эффективность Церкви, за ее тесную связь с государством, за позволительность для нее использовать репрессивные методы — методы подавления. Между тем «нестяжатели» (их так называли, потому что они выступали против монастырского землевладения), во главе которых стоял святой Нил Сорский, совершенно отчетливо высказывали мысль, что казни инакомыслящих недопустимы. И между этими течениями возникает конфликт. Максим Грек, естественно, становится на сторону нестяжателей. Его судят, его подозревают в ереси, его держат в застенках. Процессы, клеветнические доносы — и он умирает в Лавре, в Сергиевом Посаде, где сейчас находится его гробница.

Максим Грек принес на Русь первые элементы понимания Священного Писания. Для христианской религиозной мысли это очень важно, потому что и до сих пор люди часто, открывая Библию, начинают читать ее просто как обыкновенную книгу и думают, что весь ее мир лежит на поверхности. Между тем святой Максим показывал, насколько полисемантична структура Библии, насколько многослойна, сколь различных подходов она к себе требует. В общем, любое глубокое произведение полисемантично, но Библия — особенно.