Русская принцесса Монако - [12]

– Хотите, посмешу? – предложил Рене. – По поводу местных традиций. Имейте в виду: исторический факт. Только в 1949 году князь упразднил специальную должность, занимающий которую человек имел одну-единственную обязанность: возвестить выстрелом из пушки о въезде в Монако Наполеона.

– Какого Наполеона? – не поняла я. – Или ты год перепутал?

– Ничего я не перепутал! Именно в 1949-м! А Наполеон у нас один – Бонапарт.

– Долго же в Монако узурпатора ждали! – расхохотался Макс. – Упорные!

А я с гордостью, почти семейной, подумала: если речь идет о сорок девятом годе, значит, этот Указ издали уже Полиньяки. Наши. Во-первых, не побоялись нарушить историческую традицию, а во-вторых, показали свое отношение к агрессору.

Тут мои мозги дали однозначный сигнал «sos»!

Стоп. Об истинных взаимоотношениях Монако с Наполеоном я не ведала. Еще один пробел. Надо непременно выяснить, чтобы не попасть впросак. И тогда этот факт можно обыгрывать – хоть с положительной, хоть с отрицательной стороны. Как выгоднее. В конце концов, это наше родовое дело. Как хотим, так и относимся.

* * *

Мы уже катились по улочкам Монако. Чистым, будто вылизанным старательным языком большого ласкового пса. Праздные гуляющие, с отрешенными, не омраченными ни одной проблемой в мире лицами. Игрушечные кабриолеты, желтые, красные, синие, сребристые, припаркованные там и сям, как уснувшие божьи коровки. Витрины магазинов, отражающие золото наружного солнца блеском сокровищ, таящихся внутри.

Сердце мое почему-то отчаянно и сладко забилось, будто в предвкушении. Словно за любым из поворотов, совсем близким, следующим, вот-вот должно было открыться чудесное видение моего предстоящего счастья. Оно было таким неохватным, таким щемяще прекрасным, что я чуть не прослезилась от нахлынувших чувств. Даже громко шмыгнула носом, тут же, впрочем, влепив себе мысленный подзатыльник за неподобающую аристократам распущенность эмоций.

Рене сбавил ход почти до минимума, и я открыла окно, чтобы вдохнуть теплый морской ветерок, так красиво колышущий воланы на коротеньких юбочках двух невероятно красивых девиц, томно, грациозной походкой «от бедра», шествующих по сверкающей мостовой.

Боже, какие мужчины взирали на меня с улиц Монако… Загорелые, мускулистые, картинно белозубые. Из-под полуопущенных ресниц они смотрели прямо в мои глаза теплыми, восхищенными взглядами, словно посылая миллионы восторженных поцелуев и все комплименты мира.

– Откуда тут столько красавцев? – не удержалась от вопроса я, едва заметно улыбаясь в ответ этим калиброванным монегаскам. – Это – гонщики? Уже приехали на соревнования?

– Вырождающийся вид, – хихикнул Рене. – Вымирающая профессия.

– Почему вымирающая? – знающе пожала плечами я. – Может, тут, в Европе, она и на излете, так мы внесем свежую струю, да, Макс? Вот наша команда приедет…

Мне как-то сразу стало ясно, что мой Митя должен быть именно таким. Высоким, пружинисто-стройным, загорелым и деланно равнодушным. На факсовой фотке, которую мне показывал Макс, он, правда, был снят только по плечи – обычный ракурс для загранпаспорта, да и разглядеть что-либо определенное представлялось довольно сложным. Но мое журналистское воображение, которое, право слово, редко меня подводило, тут же дорисовало неучтенные документом детали. А детали, как известно всякому профессионалу, и составляют главное.

– Среди гонщиков я что-то красавцев не встречал, – снова хихикнул Рене.

– Нет, ну ты настолько-то не наглей! – возмутился Макс. – Я понимаю, что французские мужчины – самые красивые в мире, один ваш Депардье чего стоит! Да и Бельмондо недалеко ушел, но уж про гонщиков-то так не надо! Шуми – вообще голливудский типаж! А Фернандо Алонсо? Да и Мика Хаккинен тоже вполне.

Я жадно прислушивалась к разговору. Имена, озвученные Максом, говорили мне мало. Шуми – это кто? А другие?

– Ладно, – нехотя согласился Рене. – Насчет этой троицы, пожалуй, соглашусь. И Шумахер, и Алонсо, и Хаккинен – стоящие парни.

– Тебе просто обидно, что среди чемпионов французов нет! – расхохотался довольный Макс.

– А Алан Прост? – подпрыгнул на сиденье Рене. – В 83, 86, 93-м кто Формулу-1 взял? Ну, Макс, не ожидал от тебя такого!

– Не пыли, – хлопнул приятеля по плечу мой наперсник, – Алан Прост – это фигура. Кто спорит? Я даже помню, как владелец Renault о нем сказал что-то типа: на Формуле-1 не нужен мой мотор. Нужен Прост!

– Вот именно, – вполне довольно согласился Рене. И тут же хитро поинтересовался: – А вот имена российских чемпионов я что-то позабыл. Сложные они у вас. Не напомнишь?

– 1:1, – сокрушенно констатировал Макс. – Россия пока не в теме. Для того и приехали, правда, Даш?

Я немедленно согласилась, еще больше укрепившись в мысли, что мой будущий жених именно такой, каким я его и представляю. Уж, по крайней мере, не хуже Шумахера, Алонсо и Хаккинена. Имена чемпионов я запомнила чисто профессионально, с первого раза. Пригодится.

– А нам Шумахер пока не встретился? – невинно спросила я у Рене. – Вроде я кого-то похожего сейчас видела…

– Даша, гонщики просто так по улицам редко гуляют, – пояснил Рене. – Хотя живут почти все здесь, в Монако. А эти красавчики – просто жиголо. Они из всей Европы только тут, в Монако, да еще на некоторых курортах Италии сохранились. Так что, смотри, будь осторожнее! Так обаять могут, что и оглянуться не успеешь, как влюбишься и без копейки останешься.