Русская поэзия XVIII века - [29]

не слыти.

⁵ Ведут к ней нетрудные в наш век[11] пути многи,

На которых смелые не запнутся ноги;

Всех неприятнее тот, что босы проклали

Девять сестр[12]. Многи на нем силу потеряли,

Не дошед; нужно на нем потеть и томиться,

¹⁰ И в тех трудах всяк тебя как мору чужится,

Смеется, гнушается. Кто над столом гнется,

Пяля на книгу глаза, больших не добьется

Палат, ни расцвеченна марморами саду[13];

Овцу не прибавит[14] он к отцовскому стаду.

¹⁵ Правда, в нашем молодом монархе[15] надежда

Всходит музам[16] немала; со стыдом невежда

Бежит его. Аполлин[17] славы в нем защиту

Своей не слабу почул, чтяща свою свиту

Видел его самого[18], и во всем обильно

²⁰ Тщится множить жителей парнасских[19] он сильно.

Но та беда: многие в царе похваляют

За страх то, что в подданном дерзко осуждают.

«Расколы и ереси[20] науки суть дети;

Больше врет, кому далось больше разумети;

²⁵ Приходит в безбожие[21], кто над книгой тает, —

Критон с четками в руках ворчит[22] и вздыхает,

И просит, свята душа, с горькими слезами

Смотреть, сколь семя наук вредно между нами;

Дети наши, что пред тем, тихи и покорны,

³⁰ Праотческим шли следом к божией проворны

Службе, с страхом слушая, что сами не знали,

Теперь, к церкви соблазну, библию честь стали;

Толкуют, всему хотят знать повод, причину,

Мало веры подая священному чину;

³⁵ Потеряли добрый нрав, забыли пить квасу,

Не прибьешь их палкою к соленому мясу;

Уже свечек не кладут, постных дней не знают;

Мирскую в церковных власть руках лишну чают,[23]

Шепча, что тем, что мирской жизни уж отстали,

⁴⁰ Поместья и вотчины весьма не пристали».

Силван другую вину[24] наукам находит.

«Учение, — говорит, — нам голод наводит;

Живали мы преж сего, не зная латыне,

Гораздо обильнее, чем мы живем ныне;

⁴⁵ Гораздо в невежестве больше хлеба жали[25];

Переняв чужой язык, свой хлеб потеряли.

Буде речь моя слаба, буде нет в ней чину,

Ни связи, — должно ль о том тужить дворянину?

Довод, порядок в словах[26] — подлых то есть дело,

⁵⁰ Знатным полно подтверждать иль отрицать смело.

С ума сошел, кто души силу и пределы[27]

Испытает; кто в поту томится дни целы,

Чтоб строй мира и вещей выведать премену

Иль причину,[28] — глупо он лепит горох в стену.

⁵⁵ Прирастет ли мне с того день к жизни, иль в ящик

Хотя грош? Могу ль чрез то узнать, что приказчик,

Что дворецкий крадет в год? как прибавить воду

В мой пруд? как бочек число с винного заводу?

Не умнее, кто глаза, полон беспокойства,

⁶⁰ Коптит, печась при огне, чтоб вызнать руд свойства,[29]

Ведь не теперь мы твердим, что буки, что веди —

Можно знать различие злата, сребра, меди.

Трав, болезней знание[30] — голы все то враки;

Глава ль болит — тому врач ищет в руке знаки;[31]

⁶⁵ Всему в нас виновна кровь, буде ему веру

Дать хочешь. Слабеем ли — кровь тихо чрезмеру

Течет; если спешно — жар в теле; ответ смело

Дает, хотя внутрь никто видел живо тело.[32]

А пока в баснях таких время он проводит,

⁷⁰ Лучший сок из нашего мешка в его входит.

К чему звезд течение числить[33], и ни к делу,

Ни кстати за одним ночь пятном[34] не спать целу,

За любопытством одним лишиться покою,

Ища, солнце ль движется, или мы с землею?[35]

⁷⁵ В часовнике можно честь на всякий день года

Число месяца и час солнечного всхода.

Землю в четверти делить без Евклида смыслим,[36]

Сколько копеек в рубле — без алгебры[37] счислим».

Силван одно знание слично людям хвалит:

⁸⁰ Что учит множить доход и расходы малит;

Трудиться в том, с чего вдруг карман не толстеет,

Гражданству вредным весьма безумством звать смеет.

Румяный, трожды рыгнув, Лука[38] подпевает:

«Наука содружество людей разрушает;

⁸⁵ Люди мы к сообществу божия тварь стали,[39]

Не в нашу пользу одну смысла дар прияли.

Что же пользы иному, когда я запруся

В чулан, для мертвых друзей[40] — живущих лишуся,

Когда все содружество, вся моя ватага

⁹⁰ Будет чернило, перо, песок да бумага[41]?

В веселье, в пирах мы жизнь должны провождати:

И так она недолга — на что коротати,

Крушиться над книгою и повреждать очи?

Не лучше ли с кубком дни прогулять и ночи?

⁹⁵ Вино — дар божественный[42][43], много в нем провору:

Дружит людей, подает повод к разговору,

Веселит, все тяжкие мысли отымает,

Скудость знает облегчать, слабых ободряет,

Жестоких мягчит сердца, угрюмость отводит,

¹⁰⁰ Любовник легче вином в цель свою доходит.[44]

Когда по небу[45] сохой бразды водить станут,

А с поверхности земли звезды уж проглянут,

Когда будут течь к ключам своим быстры реки

И возвратятся назад минувшие веки,

¹⁰⁵ Когда в пост чернец одну есть станет вязигу, —

Тогда, оставя стакан, примуся за книгу».

Медор[46] тужит, что чресчур бумаги исходит

На письмо, на печать книг, а ему приходит,

Что не в чем уж завертеть завитые кудри;[47]

¹¹⁰ Не сменит на Сенеку[48] он фунт доброй пудры;

Пред Егором двух денег Виргилий[49] не стоит;

Рексу — не Цицерону[50] похвала достоит.

Вот часть речей, что на всяк день звенят мне в уши;

Вот для чего я, уме, немее быть клуши

¹¹⁵ Советую. Когда нет пользы, ободряет

К трудам хвала[51], — без того сердце унывает.

Сколько ж больше вместо хвал да хулы терпети!

Трудней то, неж пьянице вина не имети,

Нежли не славить попу святую неделю,

¹²⁰ Нежли купцу[52] пиво пить не в три пуда хмелю.