Русская поэзия Китая - [91]

И бесконечные простор и ширь!..

А мы — рабы друзей, вещей и места,

Нам узы эти — тяжелее гирь.

И, наглядевшись, я стреляю в стаю…

Опомнись. Не завидуй облакам!

Мгновенно жизнь утиная простая

Безвольно падает к моим ногам.

И всплески судорожно будят воду…

Луна за горизонтом жжет костер.

Осенняя вечерняя природа

Роняет оперенье вглубь озер.

ВЕСНОЙ

Мы блуждаем весною втроем

В зеленеющих парках столицы.

Над весенним, но мутным ручьем

Одуванчик цветет златолицый.

И сирени, и яблони тут

Непохожи на грустных невольниц —

Так обильно, космато цветут…

Мне за них не обидно, но больно.

Две-три пагоды выгнули вдаль

Темно-красные стильные крыши;

Горизонт — перламутр и эмаль,

Небо майское радостью дышит.

И, как новая вольная мысль,

Как контраст старины с современьем, —

Самолет чертит гордую высь

И в душе зарождает волненье.

Синьцзин

НЕДАВНО

Недавно я видела южное небо

И даже колосья пшеницы…

Красивы прообразы нашего хлеба,

Колосья, как стрелы-ресницы.

А южное небо совсем не такое —

И глубже оно, и звездистей.

Но режут экспрессы пространство любое,

Я снова в стране этой льдистой.

Здесь реки не синие — реки в оковах.

Под небом беснуются галки,

Предвестники зим неприютно суровых…

Мне лета минувшего жалко!

Синьцзин

«Точно раковина, небо на закате…»

Точно раковина, небо на закате

Отливает перламутром и багровым,

И луна дневное бёленькое платье

На глазах сменила золотым покровом.

И в неверном этом переходном свете

Почернели чайки и взвились, как листья, —

Как сухие листья, что взметает ветер,

Как мазки небрежной своенравной кисти.

Я сама не знаю, как случилось это,

Заволнилось море, стал прозрачен воздух…

И — ушло опять незримо быстро лето,

Как, срываясь в ночь, летят в пространство звезды…

Корея

ХАРБИНСКАЯ ВЕСНА

За белой мартовской метелью

Пришла немедленно весна,

В саду запахло талой прелью,

Природа тянется со сна…

Каток расплылся желтой кашей —

И голуби снуют по ней:

Урчат, блаженствуют и пляшут —

Их шейки — радужней, синей.

По-новому грохочут звонко

Составы поездов вдали.

А в воздух — золотой и тонкий,

Исходит нежность от земли…

Не служат ей помехой трубы,

И копоть не мешает ей —

Весна скользит в глаза и губы,

Добрее делает людей!

ОТ ОДНОГО КОСТРА

Кто мне раздвинул широкие скулы,

Бросил зигзаги из черных бровей?

В леность славянскую круто вогнулись

Злобность и скрытность восточных кровей.

Беженству рад, как дороге скитаний,

Любящий новь непоседливый дух:

Чувствую предка в себе, Чингисхана,

И устремляю в минувшее слух…

С ухом прокушенным конь иноходный

Мчится по Гоби душисто-сухой:

Раньше не знала бы этой свободы,

К возгласам крови была бы глухой!

Плоское звездное небо над нами;

Бледный костер поедает аргал;

Пахнет уставшими за день конями;

Воет в степи боязливый шакал.

Наш огонек замечают другие:

Вот подскакал любопытный монгол —

Черные космы и скулы тугие.

Делим свой вкусно кипящий котел.

Это — мой брат, разделенный веками,

Лег на кошму и запел в темноту.

Теплый аргал разгребаю руками —

Миги из жизни тихонько краду.

Из двадцати семь столетий откинув,

Вижу идущей себя по степи:

Неизгладимые в сердце картины —

Годы не могут их тьмой окропить…

Годы не могут отчерпать из крови

Влитую Азией в тело струю,

И над глазами раскосыми — брови

Часто чернеют в славянском краю.

1930

У ГРАНИЦЫ

В хижине у озера далёко,

Где проходит русская граница,

Я живу… и думаю жестоко

О стране, которая мне снится…

Там вдали, на плоском побережье,

Бродит пограничник цвета хаки.

Между мной и тем река мережит

Синей ниткой земляную скатерть.

Мне преградою не эта речка…

Путеводные сгорели вехи.

И не перекинуться словечком

Со страной, где слезы даже в смехе…

…………………………………………………..

Больно стынут мысли… Недалёко

В дымке горизонта, за границей —

Белый дом… мой дом… Но жизнь жестока,

Без конца и вечно только снится…

1935

На берегу реки Тюмень-Ула

«Весенними влажными днями…»

Папе-Тигру

Весенними влажными днями

Одна я блуждаю с винтовкой.

Пересекаю часами

Овраги, долины, сопки.

По-разному смотрят на счастье.

По-разному ищут дороги.

А мне — побродить по чаще,

В росе промочить ноги.

И сердцем дрожать, как собака,

На выводок глядя фазаний,

А ночью следить из мрака,

Как угли пылают в кане.

Такие простые явленья,

А жизни без них мне не нужно.

И здесь, в горах, в отдаленье,

Мне кажется мир — дружным.

1934

Я ЖДУ

Кузине-Фиалке!

В старой заброшенной хижине

Я развела огонек.

Стелется пламя униженно

Возле смуглеющих ног.

Ты же тропою окольною

На огонек мой придешь.

Сумерки дрожко-стекольные

Лезут в отверстья рогож.

Синее, звездное, вечное —

Сдвинулось складками штор…

Счастье осеннего вечера

Ссыпалось в этот костер.

1928

«В чаще, где пахнет грибами…»

В чаще, где пахнет грибами,

Хвойными талыми смолами,

Я пробираюсь за псами —

Дикая и полуголая.

Как раскричались цикады!

Путь мой запутан лианками…

Вновь ничего мне не надо!

Снова я стала Тарзанкою!

1936

БАГУЛЬНИК

Пора была вам распуститься лишь весною,

Цветы багульника малиновых оттенков,

Но, в вазочку поставленные мною,

Вы распустились вдруг на тонких ветках…

На улице зима и снег еще белеет,

А вы нежнейшими дрожите лепестками,

И листики тихонько зеленеют,

Глядя кругом весенними глазами.

Вам преждевременное пробужденье странно?

Вам кажется — судьба цветочная ошиблась?

Нет, — каждого не поздно и не рано —

По предопределенью сердце билось.