Русская поэзия Китая - [78]

Шрифт
Интервал

Ты где-то там на клавишах машинки
Отстукиваешь будничную муть.
Я в сутолке размеренной фабричной
Записываю цифры и часы.
Разлука занавескою привычной
Между тобой и мной назойливо висит.
И нет ночей, когда врывались строфы,
Вливая веру в призрачный успех.
И на пути писательской Голгофы
Мы не расставили знакомых вех.
Пишу-письмо и чувствую, что трудно
Сказать о том, что неотрывно жжет:
Твой строгий стих чеканно-изумрудный,
Мой юный и надломленный полет.
Мне жалко нашу хмурую каморку
Наш сломанный диван, наш старый табурет,
Мне жалко смех твой сдавленный и горький
И свечки тусклый распыленный свет.
Пусть только в снах я прошлое придвину:
Зашла бы я в ту комнату опять,
Чтоб клавиши у пишущей машинки
Тайком от всех тихонько целовать.
Там сторожит тебя Великая Идея,
Меня любовь и счастье стерегут.
И наша встреча победить не смеет,
Хотя бы встреча нескольких минут.
Сентиментальная, как в повестях старинных,
Разлука темным пологом висит.
Ты буднями стучишь на клавишах машинки,
А я записываю цифры и часы.

ПЕКИН

Высокая белая лестница к башне,
В кумирню великих богов.
Я яркими красками пестро раскрашу
Узорную сказку стихов.
Резные колонны. На лесенке вышит
Резцами столетний дракон.
И Будда под яркой узорною крышей
Глядит на изгибы колонн.
Глаза золотые на солнце мерцают,
Глаза его смотрят в упор.
Забытую мудрость большого Китая
Замкнул в себе пристальный взор.
Когда-то входили сюда богдыханы
Склонялись в молитве пред ним…
И падал безумец к ногам бездыханный,
Сраженный безумьем своим.
Когда-то по этим холодным ступеням
Молиться ходил Чингисхан,
Для нас он остался далекою тенью,
Властитель исчезнувших стран.
Ему здесь мерещились дальние сопки
Богатой славянской земли,
Победу просил он смиренно и робко,
А дни беспощадные шли.
Погиб он в далеком, спокойном просторе,
Курган его сон сторожит,
А Будда — свидетель победы и горя
Все так же спокойно молчит.
Узорная башня. На мраморе сложен
Видением сказочным храм.
Никто его мирный покой не встревожит,
Он верен прошедшим векам.
Все так же он будет смотреть на столетья.
У Будды молчанье в глазах —
Блестят они золотом в призрачном свете,
Они не тускнеют в слезах.
Забытая сказка большого Китая,
Ушедшая мудрость веков…
В кровавом столетьи мы сказок не знаем,
И нет у нас сказочных снов.

ВЛАДИМИР СЛОБОДЧИКОВ

СТАТУЯ

Ты, как Ева, изгнана из рая
За соблазн, за грех, за пустоту,
А теперь в тебе молва людская
Воплощает райскую мечту.
Ты рукою, обращенной к звездам,
Вечности указываешь путь,
Раскаленный и тяжелый воздух
Не проникнет в мраморную грудь…
С этих губ, в улыбке задремавших,
Не сорвутся никогда слова.
В этих взорах, некогда пылавших,
Не таятся чары волшебства.
И, готовая раскинуть крылья,
Чтоб, как ангел, взвиться в высоту,
Ты стоишь, окутанная пылью,
На горячем каменном мосту.
Ты стоишь, на звезды устремляя
Свой слепой и равнодушный взор,
Ты стоишь, под грохот вспоминая
Тишину твоих Каррарских гор.

«О, лишь для нас с тобою, дорогая…»

О, лишь для нас с тобою, дорогая,
Для нас двоих десятки тысяч лет
Летят миры, в морях пространств сгорая,
Сияет солнце, разливая свет.
Сияет солнце, согревая вешним
Своим теплом бутон земли, чтоб он
Цветком не расцветавшим и нездешним
Расцвел бы раз в безбрежности времен.
Расцвел бы раз цветком любви нетленной,
Любви моей, любви твоей, мой друг,
Единственным в истории вселенной,
Но завершающим созданья круг.

НЕПТУН

Черной ступней придавил
Воду, трезубцем взбурлил:
«Больше меня не зови
В пленную сладость земли!»
В холод спускал пароход.
(Волны и волны кругом;
Гребни взлохмаченных вод
Гулко боролись с винтом).
Из глубины вылезал,
Тонким трезубцем играл.
(Злые акульи глаза
Чудились мне до утра.)
За пароходом нырял
И выползал на корму;
Тонкий трезубец бросал
В настороженную тьму.
Звезды над нами качал,
Руки в пространство тянул,
Силился перекричать
Неумолкаемый гул;
Силился перекричать
Голосом хриплым своим.
Кровь его не горяча.
Светом пронзенный дневным,
Он опустился на дно.
Волны разбил пароход.
Звезды ушли в небосвод.
Солнца открылось окно.

ГАДАНЬЕ

Зима сворачивает полог,
Но души холодом полны.
Как скучен и тревожно долог
Обетованный шаг весны!
Умрет февраль, и в серых лужах
Расплавится, размякнет март.
Что будет после — лучше? хуже?
Возьму колоду старых карт.
Дорога и еще дорога,
Шестерка и восьмерка пик.
Я с возрастающей тревогой
Душой к вещанью карт приник.
Безумие или виденье?!
Я вижу призраки: везде
Проходят тени — отраженья
Бегущих от судьбы людей.
Как за страницею страницу
Листают книги, так и тут —
Знакомые, родные лица
Бегут, бегут…

ИСКУШЕНИЕ

Большие вопросы
Простыми словами…
Вот ты с папиросой
Склонен над стихами.
Пьянящие волны
Все выше и выше…
Вот голос тяжелый
Откуда-то слышен:
«В бездонную пропасть
Все люди несутся.
К чему твоя робость?
Пора встрепенуться!
Ведь, кажется, просто
Добиться свободы:
С высокого моста
Под черные воды…
Иль выстрелом четким
С улыбкой надменной
Земные решетки
Разрушить мгновенно…»
«Нет, голос, ты демон,
Ты жалок и беден
Всегда и везде мы
Стремимся к победе!
А ты соблазняешь
Безумьем и душишь,
И в пропасть толкаешь
Бессильные души».
…А дым сизоватый
Все выше и выше…
Вот голос крылатый
И ласковый слышен:
«И сумрак могильный,
И смерть безобразны.
Ты — бодрый и сильный —
Не слушай соблазнов,
А думай о Боге,

Еще от автора Николай Александрович Щеголев
Черные люди

В историческом повествовании «Черные люди» отражены события русской истории XVII века: военные и дипломатические стремления царя Алексея Михайловича создать сильное государство, распространить свою власть на новые территории; никонианская реформа русской церкви; движение раскольников; знаменитые Соляной и Медный бунты; восстание Степана Разина. В книге даны портреты протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, патриарха Никона.


Александр Пушкин и его время

Имя Всеволода Никаноровича Иванова, старейшего дальневосточного писателя (1888–1971), известно в нашей стране. Читатели знают его исторические повести и романы «На нижней Дебре», «Тайфун над Янцзы», «Путь к Алмазной горе», «Черные люди», «Императрица Фике», «Александр Пушкин и его время». Впервые они были изданы в Хабаровске, где Вс. Н. Иванов жил и работал последние двадцать пять лет своей жизни. Затем его произведения появились в центральной печати. Литературная общественность заметила произведения дальневосточного автора.


Императрица Фике

В книгу Bс. H. Иванова включены три повести о русской старине, воскрешающие для современного читателя некоторые поворотные моменты истории становления и этапов развития русской государственности в XVI, XVII и XVIII веках. В «Иване Третьем» изображено время конца татаро-монгольского ига и укрепления могущества московского князя, собравшего под свою руку разрозненные русские земли, мелкие княжества и города и положившего начало европейской политике Русского централизованного государства. В «Ночи царя Петра» даны картины борьбы старого боярского уклада против петровских реформ.


Амулет

Что писали после революции?


Победное отчаянье. Собрание сочинений

Николай Александрович Щеголев (1910-1975) – один из наиболее ярких поэтов восточной ветви русской эмиграции первой волны, активный участник поэтических студий «Молодая Чураевка» (Харбин) и «Пятница» (Шанхай), талантливый критик. Щеголев не заботился о сохранении своего поэтического наследия, а по возвращении в 1947 г. в СССР и вовсе отошел от активной творческой деятельности. Настоящее издание с максимальной на сегодняшний день полнотой представляет творчество Щеголева – стихотворения, прозу и статьи на литературные темы.


Красный лик

Сборник произведений известного российского писателя Всеволода Никаноровича Иванова (1888–1971) включает мемуары и публицистику, относящиеся к зарубежному периоду его жизни в 1920-е годы. Автор стал очевидцем и участником драматических событий отечественной истории, которые развернулись после революции 1917 года, во время Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Отдельный раздел в книге посвящён политической и культурной жизни эмиграции в Русском Китае. Впервые собраны статьи из эмигрантской периодики, они публиковались в «Вечерней газете» (Владивосток) и в газете «Гун-Бао» (Харбин)


Рекомендуем почитать
Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.