Русская Никита - [16]

Матвеев был «неравнодушен» к ней. Она буквально не давала ему покоя: он постоянно заходил к ней в приемную, рылся в ее бумагах, доставал каверзными вопросами…

И однажды Мэг не выдержала.

— Послушайте, Игорь, — сказала она вызывающе, — вы можете мне объяснить, какого черта вам от меня надо? Вам что, в моей приемной, медом намазано?

Матвеев поднял на нее прозрачные голубые глаза, смерил взглядом.

— Вы полагаете, что я должен отчитываться в своих действиях перед секретаршей?

Если бы Мэг могла, она бы просто убила его.

— Это ваше дело, отчитываться или нет, — отрезала она. — Я просто пытаюсь найти объяснение вашему поведению. Хотя я очень польщена, что вместо того, чтобы охранять безопасность «Промхолдинга», вы предпочитаете охранять лично меня…

Как всегда, на лице Матвеева не дрогнула ни одна жилочка. Он был бесстрастен, как надгробие.

— Я вас не охраняю.

— А что вы охраняете? — не удержалась она от язвительного вопроса. Мой стол? Или стул подо мной? Не бойтесь, я их не вынесу отсюда под юбкой!

Матвеев ничего не ответил и молча вышел из приемной.

Вечером того же дня Волков как обычно призвал Мэг к себе.

— По-моему, вы круто поссорились с Игорем, не так ли? — осведомился он таким тоном, как будто эта новость доставила ему ни с чем несравнимое удовольствие.

Мэг тут же ощетинилась.

— Если он надеется, что я стану прыгать перед ним на задних лапках, то он глубоко ошибается.

— Так-таки и не станете? — с притворным недоверием изумился Волков. А что, если он будет принимать к вам меры?

— Какие это? — фыркнула Мэг. — Подкараулит меня под лестницей и побьет?

— Ну-у… Нажалуется мне, например.

— Не думаю, что вы меня уволите.

— Какое махровое самомнение!

— Ну ведь из-за него я вам и нравлюсь!

Это было правдой. Волкова чрезвычайно веселило, когда Мэг начинала вести себя так. Он аплодировал ей и всячески поощрял, как будто хотел, чтобы она строила из себя эдакую фифу заморскую.

«Он считает меня игрушкой, — решила про себя Мэг. — Кем-то вроде куклы Барби в костюме королевы».

Однако негласное разрешение посылать к черту начальника службы безопасности не слишком утешало Мэг. Ведь главная ее задача так и не была решена: Максим Евгеньевич четко держал дистанцию и не подпускал к себе ни на шаг. Чем она смогла отличиться за время своей работы в «Промхолдинге»? Тем, что подтвердила старую информацию о причастности Волкова к убийству Громова? Ну да, ей удалось разузнать, что городского прокурора убрали, чтобы спасти шкуру начальника Горэнерго… Но мотивы этого преступления по-прежнему оставались тайной за семью печатями, и Мэг ничего не могла с этим поделать.

* * *

Время тянулось невыносимо долго, а за окном как назло сияло солнышко, чирикали воробьи, и искрился свежевыпавший снег.

Волкова в офисе не было: он уехал на переговоры в областную администрацию, а Мэг весь день перепечатывала его доклад на каком-то съезде предпринимателей. Общие фразы, цифровые выкладки, графики роста стабильности… От скуки у Мэг просто челюсти сводило. Срочно надо было как-то расслабиться и хоть на пять минут забыть и о Волкове, и о ступоре в делах, и о…

И еще Мэг смертельно соскучилась по Витьке. Последний раз они пересекались в этой жизни две недели назад. Как всегда она позвонила сама. Но ему было некогда, и весь разговор свелся к нескольким ничего не значащим фразам.

Мэг знала, что поступает глупо, названивая мужу или как бы случайно встречая его около мастерской или около дома… Она оправдывала себя фразой, что ей абсолютно без разницы, что он подумает о ней: бегает она за ним, не бегает… Раз ей хочется это делать, то почему она должна отказывать себе?

Конечно же, ей было стыдно, конечно, хотелось быть гордой… Но что она могла поделать, если вся ее душа рвалась к нему?

Чем Витька притягивал ее к себе? Совершенно непонятно. Он же тщеславный мерзавец, самовлюбленный эгоист, непостоянный, ненадежный, бессердечный и вообще сукин сын… Но даже произнося про себя эти слова, Мэг улыбалась. Стоило ей вспомнить его бархатный карий взгляд, улыбку, просто знакомые до мельчайших подробностей движения и позы, как она забывала обо всем на свете и хотела только одного: видеть его, слушать часами, смеяться его шуткам, касаться…

Наверное, именно такие воспоминания зовутся любовью.

… Витька всегда обедал в маленькой забегаловке под названием «Глобус» — сумрачном прокуренном заведении, в котором постоянно зависали журналисты из находящегося поблизости телецентра. Разве Витька мог упустить шанс лишний раз помелькать перед телевизионщиками?

Добраться до «Глобуса» было минутным делом, и это неимоверно дразнило Мэг. Каждый день она с ужасом ждала обеденного перерыва: ее тянуло в «Глобус» как магнитом, и ей стоило огромного труда убедить себя отказаться от этой безумной затеи и никуда не ехать.

Но сегодня она так и не сумела справиться с собой.

… В кафешке было людно — народ хотел питаться и общаться. После яркого уличного света, Мэг с трудом ориентировалась в полумраке, поэтому не сразу заметила мужа.

Он сидел в углу и листал меню в потасканной папке из кожзаменителя. Почувствовав на себе ее взгляд, он поднял глаза…