Русская литература XII–XX вв. - [43]

И остались на всю деревню они вшестером. Слушали рассказ Настасьи об их жизни на новом месте, о болезни ее мужа – деда Егора – и его похоронах.

В 22-й главе повествуется о хлопотах Павла в поселке, о жизни людей в поселке. Автор сравнивает поселок с Матерой, и в этом сравнении выигрывает Матера.

Павел рассуждает о своей жизни: «Прошла, значит, жизнь – и не время еще, а прошла. И подумав об этом, вспомнил он опять о матери, о том, что надо как-то перевозить ее…» Придя домой, Павел узнал от жены, что приходил к ним Петруха, спрашивал о своей матери, Катерине. Через несколько минут, в дом к Павлу пришли Петруха и Воронцов, который спросил, где же старухи. Павел ответил, что они остались в Матере, в бараке. Воронцов сказал, что нужно срочно вывозить, завтра будет в деревне государственная комиссия.

Решили ехать за бабками сейчас же. Но собирались долго и выехала уже в темноте. До катера добрались на автобусе. Разбудили сторожа. Сели на катер и поплыли. Павел сказал, что наверное, переплыли. Был туман, который мешал ориентироваться на воде. Катером управлял Галкин, поэтому Павел сидел и подумал: «Будь что будет».

Заглушив мотор, они стали ходить по острову и впотьмах искали оставшихся на нем женщин.

План произведения

1. Прекрасный остров на Ангаре – деревня Матера.

2. Последняя для Матеры весна.

3. Посиделки старух за чаем у главной героини старухи Дарьи Пинигиной. Беспокойство за родную Матеру

4. Известие от Богодула о разорении кладбища.

5. Беспокойные мысли о Матере сына главной героини Павла.

6. Поджог своего дома Петрухой.

7. Внук Андрей ведет с бабкой спор о техническом прогрессе.

8. Решение начальства через 1,5 месяца затопить Матеру.

9. Дарья Пинигина на разоренном кладбище со слезами прощается с могилами своих родителей.

10. Дарья с горечью готовит свою избу к сожжению.

11. Сожжение Матеры.

12. Старухи и Богодул остаются в единственном уцелевшем бараке.

Живи и помни

Распутин – писатель уже послевоенного поколения, на войну пришлось его детство, но этот период истории стал одним из тех исключительных испытаний, которые потрясают все уровни народного бытия, глубоко залегают в судьбах и психике не одного поколения и оставляют след навсегда. Распутин нашел необычный, в нашей литературе мало разработанный поворот сюжета и характеров: представил историю дезертира и его жены.

Говоря об истории создания «Живи и помни», Распутин не раз отмечал, что в его воображении прежде всего возник чистый и прекрасный женский характер, поставленный в неразрешимое, истинно трагическое положение. Критика много и справедливо говорила об образе Настены как о нравственном центре повести. Вместе с ним немалой удачей писателя и, может быть, наиболее психологически новаторской, стал тип Андрея Гуськова, тщательно исследованный излом его души.

Чрезвычайную важность получают страницы воспоминаний Андрея о том, как он уходил на фронт. Недаром это та глубинная интроспекция, с которой счел необходимым тут же познакомить нас автор (4-я глава повести). Здесь обнаружена та первоклеточка душевной порчи Гуськова, которая и привела к страшному концу. Целый букет недобрых чувств владеет им: «злость, одиночество, обида, тот же холодный, угрюмый и неотвязный страх», но в лейтмотив всего этого куска текста писатель недаром выводит чувство обиды. С поразительной настойчивостью Распутин вбивает в читателя это слово: будь внимателен, здесь ищи первую бациллу. И на деревню, покидая ее, Андрей смотрел «молча и обиженно, он почему-то готов был уже не войну, а деревню обвинить в том, что вынужден ее покидать». Его реакция принимает уж вовсе, казалось, нелепый оборот: «невольная обида на все, что оставалось на месте, от чего его отрывали и за что ему предстояло воевать…» Его обидела даже Ангара, что течет так «спокойно и безразлично к нему».

Андрей сладко-мучительно сосредоточен на своем страдающем «я». Все «ехали шумно, ордой, вовсю отдавшись горькому веселью, хорошо понимая, что это последние свободные и безопасные дни. Андрей держался особняком…» Точно романтический юноша вдали от толпы, один, глядит он на проплывающие берега, ну прямо как шатобриановский Рене.

Страх – второе из преобладающих чувств, страх за свою жизнь. Но из подчеркиваемой тройки мучивших его переживаний – страха, злобы и обиды – самым пагубным оказалось последнее. На фронте он поборол свой страх, хочешь не хочешь воевал, как все, там нельзя было иначе, срабатывал «разумный эгоизм», иначе и себя погубишь, и других. Но когда в конце войны с тяжелым ранением он попал в госпиталь и уже совсем уверился, что его или вовсе отпустят домой или хотя бы на побывку, а этого не происходит и его снова отправляют на фронт, то снова с неуправляемой силой поднялись в нем эти чувства. Опять обида на обстоятельства, на все и всех, злоба – это уже следствие обиды, ожесточенная ее форма.

По ходу повествования, ненавязчиво складывается мозаика факторов, формировавших особый характер Андрея. Только к середине повести, когда Андрей крадучись выходит рано утром к родной деревне, мы узнаем некоторые важные детали о его родителях. И тут мы начинаем понимать, что те обидчивые, злобные склонения его натуры идут и от матери, от сложностей народной судьбы в годы раскола и борьбы. Но то, что у Шолохова развернуто в монументальном повествовании – трагедия разделенного гражданской войной народа, – здесь подано отдельными штрихами конкретной судьбы. Над матерью Андрея, привезшей с собой в Атамановку из-под Братска особый цокающий, шипящий выговор, подсмеивались всю жизнь, «она злилась и не умела скрыть свою злость, а потому сторонилась людей, старалась оставаться одна». Такая же склонность к одиночеству, к отчуждению от людей – и у ее сына. К тому же, как бы мимоходом замечает автор, в гражданскую войну истребили всю ее семью: отца, мать, трех братьев, а младший из них, служивший у Колчака, скрывался от революционного правосудия у них в подполье.