Русская литература: страсть и власть - [62]
Под конец пара слов о самом странном эпосе Некрасова – о несчастной задумке «Кому на Руси жить хорошо». Здесь воскрешение Некрасова произошло без моей воли. Один из лучших российских режиссеров, не будем называть имен, запустил телевизионный цикл «Кому на Руси жить хорошо»: герои ездят по стране на машине, выданной спонсором (это единственный способ добыть спонсора), заезжают в разные семьи и расспрашивают, кому жить на Руси хорошо. И все было бы хорошо, и утвердили бы эту заявку, если бы совсем по-некрасовски не обнаружилось, что финала у этой истории нет. Некрасовская поэма осталась незаконченной. Некрасов до последнего дня колебался, чем закончить поэму. Есть официальная версия, что хорошо жить на Руси Грише Добросклонову, о котором сказано исчерпывающе:
Всякому желаю такого счастья.
Последняя версия, которую Некрасов, уже опьяненный морфием (ему делали обезболивающие уколы постоянно), рассказывал друзьям, сводилась к тому, что жить на Руси хорошо пьяному. Семь мужиков всех обошли и наконец нашли лежащего в канаве мужика, которому было превосходно. Но уже и в ранних главах поэмы, в главе «Счастливые», есть удивительно точный подступ к этому – это история, когда, отчаявшись искать счастливого, эти семь мужиков, «семь временнообязанных / Подтянутой губернии, / Уезда Терпигорева, / Пустопорожней волости» выставили ведро водки: «Пей даром сколько вздумаешь», если сумеешь доказать, что счастлив. (Кстати, удивительная особенность нынешнего школьного поколения. Современный ребенок, который совершенно утратил вкус к восприятию стихов, читает это как рэп, ему очень нравится такой раешник, и поскольку там рифмы нет и выразительные средства просты, он воспринимает эти тексты с большой радостью, ему легко. Вот мы наконец дождались, когда мужик «Белинского и Гоголя с базара понесет».)
Так вот, выставляется ведро водки, и начинается шествие уродов, страшный парад людей, доказывающих, что они счастливы. Один ужасно счастлив, потому что его подрала медведица, но отпустила; другой ужасно счастлив потому, что он поднял невероятную тягость и «снес один по крайности / Четырнадцать пудов!» – это двести с лишним килограммов, надорвал себе нутро, стал «не человек – комар», но тем не менее жив и очень счастлив этим обстоятельством; а вот счастлив лакей, у которого подагра, он ходить не может, но это барская болезнь, он стяжал ее, допивая опивки с барского стола, – короче, масса счастливцев. И под конец к ним подходит еще несчастная согбенная старушка, у которой свое счастье – у нее уродилась репа:
говорят ей странники в озлоблении. Все прошли перед ними, и у всех ровно одно счастье: слава богу, не до смерти! И после этого странники в отчаянии со всеми распивают это ведро и становятся абсолютно счастливы. Это очень по-некрасовски.
«Кому на Руси…» – вовсе не сатирическая поэма, это народный эпос. Эпос странствия, русская «Одиссея», поделенная на семерых, потому что в одиночку в России странствовать невозможно. Мало того что не выживешь, но тебе не с кем выпить, не с кем поговорить. Вот и ходят они всемером, эти семь темпераментов в диапазоне от старика Пахома, который все произносит потужившись, до Прова, которому, наоборот, все легко и понятно, такой мегахолерик (психологи-то выделяют четыре темперамента, но в России их семь, вероятно, потому, что страна гораздо более широка в этом смысле и богата). Бродят они и в результате находят одну историю, которая могла бы потянуть на полноценный психологический роман.
Это очень русская история, более чем актуальная для современной России. В главе «Последыш» (из второй части) наши мужики заходят на двор помещика, которому не говорят об отмене крепостного права. Не говорят потому, что если он, Утятин-князь, ужасно собой гордящийся, узнает эту печальную историю, кондратий хватит его сразу же. И «мир решил помалчивать / До смерти старика».
А однажды этот князь, Последыш, объезжает якобы свои владения и видит, что мужик Агап Петров срубил дерево.
В результате Агапа порют, но порют не по-настоящему:
Садится, выпивает, закусывает, не забывает орать, доносится характерный звук порки… А через два дня помирает. Барину ничего, а Агап помер. Вот очень интересный вопрос: почему?
Агап, который благополучно перенес все ужасы крепостного права, помер после его отмены, ненадолго вернувшись в это состояние. Свободному человеку в рабство возвращаться нельзя, это для него смертельно. И вот это самый точный и самый важный для всех нас некрасовский прогноз, особенно когда мы слышим разговоры о том, что раскачиваем лодку.
Не одну такую историю выслушали странники. Вот рассказ Ионушки «О двух великих грешниках» из главы «Странники и богомольцы». Это идущий на обочине текста сюжет о Кудеяре-атамане. Это легенда, которая широко представлена на Востоке, и в России много разных ее версий.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
Предлагаемое пособие имеет практическую направленность и нацелено на то, чтобы помочь учащимся подготовиться к выполнению самых сложных заданий на Едином государственном экзамене по русскому языку (часть «С»), т.е. к написанию сочинения-рассуждения в жанре, близком к рецензии или эссе. В пособии даны речевые образцы и методические шаги по выстраиванию сочинения-рассуждения в жанре рецензии, указаны типичные, часто встречающиеся на ЕГЭ грамматические и речевые ошибки, предложены советы, как начинать и завершать письменную работу, приведены основные параметры стилей речи и образцы рецензий по каждому из них.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Назовите самые популярные переводные детские книги. Не сомневаемся, что в ваш список попадут повести о муми-троллях Туве Янссон, «Алиса в Стране чудес» Кэрролла, «Хроники Нарнии» Льюиса, эпопея «Властелин колец» Толкина, романы Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере. Именно о них – ваших любимых (или нелюбимых) книгах – и пойдет речь в этом сборнике. Их читают не по программе, а для души. Поэтому рассуждать о них будет самый известный литературный критик, поэт и писатель, популяризатор литературы Дмитрий Быков. Его яркие, эмоциональные и невероятно интересные выступления в лектории «Прямая речь» давно привлекают школьников и родителей.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.
Знаменитая лекция Быкова, всколыхнувшая общественное мнение. «Аркадий Гайдар – человек, который во многих отношениях придумал тот облик Советской власти, который мы знаем. Не кровавый облик, не грозный, а добрый, отеческий, заботливый. Я не говорю уже о том, что Гайдар действительно великий стилист, замечательный человек и, пожалуй, одна из самых притягательных фигур во всей советской литературе».
«Как Бунин умудряется сопрячь прозу и стихи, всякая ли тема выдерживает этот жанр, как построен поздний Бунин и о чем он…Вспоминая любимые тексты, которые были для нас примером небывалой эротической откровенности»…
«Нам, скромным школьным учителям, гораздо приличнее и привычнее аудитория класса для разговора о русской классике, и вообще, честно вам сказать, собираясь сюда и узнав, что это Большой зал, а не Малый, я несколько заробел. Но тут же по привычке утешился цитатой из Маяковского: «Хер цена этому дому Герцена» – и понял, что все не так страшно. Вообще удивительна эта способность Маяковского какими-то цитатами, словами, приемами по-прежнему утешать страждущее человечество. При том, что, казалось бы, эпоха Маяковского ушла безвозвратно, сам он большинством современников, а уж тем более, потомков, благополучно похоронен, и даже главным аргументом против любых социальных преобразований стало его самоубийство, которое сделалось если не главным фактом его биографии, то главным его произведением…».
Смерть Лермонтова – одна из главных загадок русской литературы. Дмитрий Быков излагает свою версию причины дуэли, объясняет самоубийственную стратегию Лермонтова и рассказывает, как ангельские звуки его поэзии сочетались с тем адом, который он всегда носил в душе.