Русская демонология - [54]

Чу! Так и есть: дернулись сани — рогатина поперек дороги. И только ямщик испуганно шепнул: «Лихие люди».

— Люди-то мы, верно, лихие, — сказал придорожный сугроб, обернувшись косой сажени в плечах мужчиной. — Да не во зло лихость наша.

— Не по своей, знамо, воле, — сказал ельник, чудом превратившись в старичка со всклокоченными волосьями и бородой да с оглоблей в руках, — оттуда, где солнце уходит в землю, — старичонка махнул в сторону заката, — лихо пришло, на него лихом и ответ.

— Мы сами, батенька, шиши, — словно из-под земли вырос безусый еще детинушка, огромной своею ручищей воткнул огроменный топорище в сосну и поправил здоровенное, под стать остальным габаритам, распятие на груди, — вы, дядечка, не пужайтесь да и не серчайте на нас. Езжайте с миром своею дорогою: не чиним мы вреда честным русичам, но токмо чухони да шляхте, тевтонам да…

— Что, и добро не отымите? — трясло меня не то от холода, не то от страха, но скорее потому, что душа находилась где-то в области пяток.

— Нет, — отвечали шиши, — Богородица не велит.

Рогатину сдернули с дороги, понуро захромала лошадь, монотонно забрякали бубенцы. Снова умотался я, счастливо обняв сундук. Только не случилось успокоения, тревожно ворошилось в сердце странное чувство незавершенности и незаконченности. То ли я делаю? Туда ли путь держу?

— С запада, — стоял пред глазами образ старичка с оглоблей, — с запада, который каждый вечер крадет наше солнце, с запада лихо пришло…

— Братья шиши! — вскричал я. — Вот вам моя овчина, вот вам меды, вот каравай. Вот и это вам, — пихнул я ногой сундук. — Вот и сам я весь ваш. Пишите меня в свою артель.

— Грешно без надобности бумагу марать, — изрек всклокоченный старичонка, возложив руку мне на плечо. — На тебе кистень — ты ныне шиш, брат».

Продолжим, однако, наше путешествие от домашнего очага к другой печке — ведь второй очаг находился в бане, здании совершенно особом. Ошибаются те, кто думают, что баня нужна лишь для того, чтобы в ней попариться, похлестать себя веником да смыть грязь. Этому русскому обычаю поражался еще ученик Христа, Андрей Первозванный, по преданию побывавший в новгородских землях. В «Повести временных лет написано: «И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: «Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись…»

То, что кажется странным обычаем чужестранцам, нас удивлять не должно, ведь в старину в бане люди лечились, детей рожали, гадали о грядущем, на тайные советы собирались и забытых богов почитали, — словом, банька была будто собственный языческий храм при каждом доме. Здесь не было окон, икон, и, идя в баню, снимали с себя нательный крестик. Со времен Древней Руси хождение в баню было священным ритуалом. Баня в деревнях обязательно топилась не только каждую неделю, но и перед праздниками, а также по случаю самых значительных событий крестьянской жизни. Например, накануне свадьбы или перед рождением нового члена семьи. Ее топили для предков-покойников, умерших родственников, приглашая их помыться и попариться перед большими праздниками (особенно в Чистый четверг Страстной недели). Мылись в бане и перед началом сева, надеясь, что и семена, и поле будут чистыми. Кто не мылся в бане, тот считался недобрым, подозрительным человеком, ведь в бане изгонялись не только хвори, но и грехи, происходило возрождение к новой жизни. А грязнуля так и оставался со старыми грехами, к которым еще и новые добавлялись: грязь к грязи липнет! Ее только и можно веником из святого дерева, дуба или березы, выгнать.

Как считают многие ученые, баня — один из самых древних дошедших до нас прообразов крестьянских жилищ; там обитали и продолжают обитать, по поверьям, разнообразные божества, наделенные сверхъестественными способностями. Эти существа никакого отношения к христианству не имеют. Например, банный хозяин, или, как его еще называли, банник, байник, баенник. Захаживали сюда помыться также русалки и проклятые. Они здесь не только мылись, но любили посидеть, чтобы заняться каким-то делом. Например, проклятые плели здесь лапти.

Конечно, встреча с ними могла оказаться опасной для человека, но бывали и чудесные встречи. Муромские крестьяне рассказывали о некоем дяде Косте, который пошел было в баню, чтобы погадать о будущем. Вошел и видит, что на полке сидит какая-то женщина. Он еще и испугаться не успел, а она ему говорит: «Возьми меня замуж, я твоя невеста». Оказалось, что это русалка. Дядя Костя ее перекрестил, и стала она обыкновенной женщиной. Поженились они, в церкви обвенчались и жили долго и счастливо.