Русская армия и флот в XVIII веке - [227]

Густав III, хотя и понимал, что его план захвата Петербурга рухнул, но для поддержания духа приказал дать в Гельсингфорсе салют в честь «Гогландской победы»[1465].

Грейг, не удовлетворенный результатом сражения, немедленно организовал блокаду шведского флота в Свеаборге. Вслед за этим он направил в Петербург план захвата в Свеаборге заблокированного шведского флота и просил дать ему всего 10 тыс. пехоты для высадки десанта и штурма Свеаборга с суши. Однако Екатерина II не утвердила этот план. Она рассчитывала на выступление против Густава III финского дворянства, для поддержки которого стояли наготове войска. «Мы не можем еще отделить 6 или 8 тысяч войска из Финляндии, которое долженствует поддерживать там начавшуюся революцию»[1466], — писала Грейгу Екатерина II.

И все же Грейг решил продолжать блокаду Свеаборга. Чтобы лишить противника возможности иметь морскую связь между Свеаборгом и базами в Швеции, он направил к мысу Гангеуду отряд в составе одного линейного корабля и трех фрегатов. В конце августа в Копенгаген прибыла из Архангельска эскадра контр-адмирала Повалишина. Здесь она соединилась с судами эскадры вице-адмирала В. П. Фондезина. Сводная эскадра Фондезина имела теперь семь линейных кораблей, три фрегата, два коттера и четыре транспорта. Дания в свою очередь придала этой эскадре три линейных корабля и один фрегат[1467].

В конце сентября эскадра вице-адмирала Фондезина заняла наблюдательную позицию между островом Эланд и шведским берегом. Русские фрегаты несли крейсерскую службу у Карлскроны.

Все эти меры не позволили шведам вывести свой парусный флот из Свеаборга, а гребной флот из финских шхер. Две попытки шведов провести гребной флот были отражены 3 и 5 октября. Положение шведского флота было критическим. «Пока русские оставались у Гангеуда, — писал Гилленгронст, — всякое сообщение со Швецией было прервано»[1468]. Русский флот «приобрел полную свободу действий в Финском заливе»[1469], — указывает другой шведский автор.

Но вскоре положение изменилось. 15 октября Грейг неожиданно умер. Блокада была ослаблена. В связи с наступившим осенним ненастьем Фондезин ушел со своей частью флота в Копенгаген, где расположился на зимовку. Остальная часть блокирующего флота отошла в Ревель. Только после этого шведскому флоту удалось беспрепятственно добраться до Карлскроны.

В ноябре 1788 года была произведена смена командования. Во главе ревельской эскадры встал адмирал В. Я. Чичагов, а копенгагенской — контр-адмирал Козлянинов. Шхерный флот, который стал срочно восстанавливаться, отдан в командование Нассау-Зигену.

Если в этот период на море действия были активны, то на суше этого не наблюдалось. Северная граница оказалась довольно плохо подготовленной к обороне. Войск было сравнительно мало, и их приходилось перебрасывать на Финляндский театр из других мест. Во главе армии пришлось поставить «сущего болвана», как называла Екатерина главнокомандующего Мусина-Пушкина. Впрочем выбирать ей было не из кого. Все лучшие генералы находились на юге. Правда, кроме Мусина-Пушкина, был еще в Петербурге генерал-поручик И. П. Салтыков, но он еще хуже последнего. Салтыков «туп и упрям», — писала Екатерина II Потемкину.

Генерал-аншеф Мусин-Пушкин не думал начинать активные действия в 1788 году. Он готовился к кампании 1789 года. В ожидании подхода назначенных войск приводились в порядок старые крепости, находившиеся в весьма плачевном состоянии. «В Фридрихсгаме крытый путь был в равне с полем, вал повсюду почти обвалился, палисадов не было и артиллерия еще та же, как шведами нам оставлена»[1470], со времен Северной войны.

36-тысячная шведская армия перешла русскую границу двумя колоннами. Одна колонна повела наступление вдоль Финского залива с целью захвата Фридрихсгама и последующего удара на Петербург. Вторая колонна наступала из Сент-Михеля на Вильманстранд. Отдельный отряд направлялся к Нейшлоту.

В Петербурге хорошо понимали замыслы Густава III. Ека-терина II писала Мусину-Пушкину: «Король шведский целит не на Фридрихсгам, но прямо на Петербург, в плен попавшийся вице-адмирал и протчие с ним офицеры рассказывают всем, кто слышать хотел, что, побив флот наш (что представляли себя самим лехким делом), оне хотели итти прямо к Кронштату, оный выжечь, а между тем армейский их флот имел зделать один десант на Красной Горке, а другой у Галерной Гавен для выжиганья Петербурха; в сем проекте входило опрокинуть штатуя Петра I… Но флот шведский побит и к Швеаборк… пошел, хвост поджав и уши опустя».[1471].

Таким образом, Мусину-Пушкину указывалось, что основная задача шведов состояла в захвате Петербурга, ответственность за оборону которого с суши несла полевая армия. Первые столкновения передовых отрядов противников на границе у реки Кюмень начались 12–13 июня. Силы шведов в этот период значительно превосходили силы русских. Дивизии Михельсона и Левашова только завершали сосредоточение: пехота спешно подвозилась на подводах, а конница перебрасывалась форсированными маршами[1472]. По расписанию Мусина-Пушкина от 22 июля 1788 года русские войска распределялись в Финляндии следующим образом: в Выборге — 8220 человек, в корпусе Михельсона — 7238, у Левашова в Фридрихсгаме — 2539, у Шульца в Кексгольме — 1281 и в Нейшлоте — 230 человек. Всего 19 508 человек