Русская Америка: от первых поселений до продажи Аляски. Конец XVIII века — 1867 год - [52]
В целом огородничество и скотоводство играли незначительную роль в жизни колоний.
Калифорнийская же колония — селение Росс, просуществовавшее 29 лет (с 1812 по 1841 г.), не стала базой снабжения Аляски хлебом, мясом и молочными продуктами, поскольку, несмотря на вполне благоприятные условия, фермы селения Росс давали очень небольшое количество пшеницы, а скот в количестве, необходимом для удовлетворения нужд населения Русской Аляски, там развести не удалось.
Расселение русских на Аляске. Контакты с аборигенами
В течение всего периода существования Российско-Американской компании численность русского населения в колониях была приблизительно стабильной и в среднем составляла 550 человек в год. Для анализа особенностей расселения русских на колониальной территории нами использованы сведения, относящиеся к 1821, 1845 и 1860 гг.
Отправные данные на 1 января 1821 г. заимствованы нами из рукописи «Колонии Российско-Американской компании»>{326}, автором которой, как мы полагаем, был Хлебников. Этот документ дает представление о существовавших в ту пору 32 русских поселениях в Северо-Западной Америке, о числе и составе их жителей, постройках, видах занятий и ремесла.
1. В Ново-Архангельске к 1 января 1821 г. было:
Русских чиновников, гражданских служащих и промышленных — 235
При них жен и детей — 92
Креолов, воспитанников компании, обученных разным ремеслам и в матросах — 76
При них жен и детей — 22
В школах воспитанников — 30
Алеутов на бобровых промыслах — 155
При них жен и детей — 83
Итого: 693 чел.
Среди новоархангельских ремесленников упоминаются: мельник (зерно мололось на ветряной мельнице), мыловар (мыло вываривалось из сала морских животных), прядильщик снастей, кузнецы, слесари, «медяки» котельные, бронзовые и литейные, парусники, конопатчики, стекольщики, кровельщики, пильщики, плотники, портные, сапожники, токари, скорняки, маляры и часовой мастер.
2. В Озерском редуте на острове Ситха:
Русских во главе с «байдарщиком» — 14
Алеутов «из жалования» — 4
3. В Павловской гавани на острове Кадьяк:
Русских «при должностях и работах» — 33
Креолов и алеутов «на плате» — 23
В каюрах[45] алеутов обоего пола — 32
На Кадьяке имелось пять «артелей», возглавлявшихся русскими.
Алеутов по всему Кадьяку «состояло»: мужчин — 1176; женщин — 1429; итого — 2605. В каюрах обоего пола по всем «занятиям» — 183.
Русское население в «артелях» исчислялось единицами.
4. Чиниатская артель на Кадьяке. В ней жили двое русских. Компанейские строения — казарма, кладовые и амбары. Здесь пасли рогатый скот, а также промышляли лисиц.
5. Игакская артель на Кадьяке. Включала четырех русских. Алеуты заготовляли юколу и промышляли китов. Зимой производился промысел лисиц. Летом пасли до 100 голов рогатого скота и около 60 свиней. Жильем служила казарма, а для хранения промысла — амбары.
6. Трехсвятительская артель на Кадьяке. Состояла из двух русских. Имелись казарма, амбары и кладовые. Здесь содержали немного скота, но главным образом ловили рыбу и производили промысел лисиц, а летом — китов.
7. Алитокская артель на Кадьяке. При ней жил один русский. Здесь запасали корень и зимой производили промысел лисиц.
8. Карлукская артель на Кадьяке. Состояла из трех русских. Имелись: казарма, сараи, амбары и прочие постройки. Здесь пасли до 50 голов рогатого скота, летом ловили рыбу в «запорах», а зимой промышляли лисиц.
Поселения на островах, сопредельных Кадьяку:
9. Афогнакская артель на Афогнаке. Состояла из пяти русских. Имелись: дом, казарма, амбары, баня и пр. Здесь промышляли китов, заготовляли рыбу и ловили лисиц. Тут также пасли рогатый скот.
10. 11, 12. На близлежащих у Кадьяка островах — Долгом, Лесном и Еловом также имелись строения, куда по временам присылали русских. На первом производился промысел еврашек. На последнем жил удалившийся от мира монах Герман (ум. 1837).
13. Укамокская артель на Укамоке (остров Чирикова). Состояла из одного русского. Имелись: строение для жилья и кладовые. Здесь производился промысел еврашек.
14. Катмайская артель на южном берегу полуострова Аляска. В ней находились двое русских. Имелись довольно хорошие строения: дом, казарма, «магазин» (склад), лавка, амбары и пр. Содержалось более 20 голов рогатого скота. В ограниченном количестве здесь занимались рыболовством («приготовляли рыбу»), промышляли морских бобров и покупали у коренного населения шкуры речных бобров, лисиц, оленей, медведей. По описи 1818 г. в этой артели находилось алеутов мужского пола — 386., женского — 451, итого — 837 человек.
15. Николаевская крепость на Кенайском полуострове в Кенайском заливе. Русских здесь жило 13 человек и алеутов «на плате» — 4. В крепости имелось хорошее строение. Правитель Николаевской крепости выменивал у кенайцев на российские товары шкуры речных бобров, выдр, соболей, медведей, рысей, лисиц и бобровую струю. Из крепости, кроме того, отправляли небольшую партию для промысла морских бобров.
16. Константиновская крепость в гавани Нучек на острове Тхалха (Хинчинбрук) в заливе Принс-Вильям). Крепость оборонялась девятью пушками, в ней имелись дом, казарма, амбары и пр. Русских в крепости находилось 15 человек, служащих алеутов — 4 и каюр — 15. В Константиновской крепости выменивались у аборигенного населения те же виды промыслов, что и в Николаевской. Кроме того, отсюда отправлялись партии для промысла морских бобров.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.