Русская Африка - [29]

Так, невольники, наемники и даже «авантюристы-пираты» из разных областей государства Российского издревле попадали на далекие североафриканские берега, разнообразя и без того пестрый этнокультурный фон, на котором писалась история далекого от их родины Магриба.

Систематическое научное изучение мусульманского мира, языка, культуры и истории арабов началось в России с эпохи петровских преобразований, когда был заложен подлинный фундамент отечественного академического и университетского востоковедения.

Во многом подобный всплеск интереса к Ближнему Востоку и Северной Африке объяснялся перипетиями русско-турецких войн 1768–1774 и 1787–1791 гг. и активными действиями русских эскадр на Черном и Средиземном морях. Признанный авторитет по истории отечественных ближневосточных штудий Б. М. Данциг отмечал в свое время стремительный рост интереса в России конца XVIII в. к различным сторонам жизни Османской империи. На страницах многих научно-популярных работ, в периодической печати все чаще появлялись всевозможные очерки, статьи и заметки о Египте, Сирии, Алжире и т. д.

Победе России в войне с Турцией 1768–1774 гг. в немалой мере способствовали действия первой так называемой Архипелагской экспедиции, отправившейся из Балтики в Средиземное море с целью отвлечения турецких сил с придунайского и черноморского театра военных действий. Одним из важных следствий этой экспедиции было, по существу, рождение новой для России военно-исторической литературы, содержавшей, в частности, богатейшие сведения об отдаленных средиземно-морских провинциях Османской империи.

Первым русским исследователем, свободно посетившим и изучавшим Алжир, был уже известный нам капитан М. Г. Коковцов, прадед известного русского семитолога П. К. Коковцова и участника бурных событий последней четверти XVIII в.

Выходец из старинной дворянской семьи, давшей России несколько крупных администраторов и ученых, Матвей Григорьевич Коковцов родился в 1745 г. В 1761 г., по окончании Морского корпуса, началась его служба на Балтике. В 1765–1798 гг. мичман Коковцов, «плавая волонтером на мальтийских галерах», а в 1769 г. уже лейтенантом, снова пришел на Средиземное море с одной из балтийских эскадр, посланных против турок.

«Г. Коковцов был на каждом из описываемых им островов, может почесться вероятным (т. е. заслуживающим доверия) писателем, яко свидетель очевидный». Так писал в 1786 г. Ф. О. Тумавский, член-корреспондент Российской академии наук, видный издатель и переводчик второй половины XVIII в., выпустивший в свет обе книги «флота капитана, что ныне бригадир я кавалер» Матвея Григорьевича Коковцова.

Туманский имел в виду прежде всего подробные описания греческих островов, сделанные Коковцовым, — это и понятно, если принять во внимание тот интерес к греческим делам, который испытывала читающая столичная публика в те годы. Но, несмотря на то что Коковцов, конечно, располагал несравненно большими возможностями для непосредственного ознакомления с Архипелагом, нежели со странами североафриканского побережья Средиземного моря, его записки об Алжире и Тунисе заслуживают не менее высокой оценки.

Дневники плаваний Коковцова в Тунис и Алжир в 1776–1777 гг. и его книга «Достоверные известия об Алжире: о нравах и обычаях тамошнего народа; о состоянии правительства и областных доходов; о положении варварийских берегов; о произрастании и о прочем; с верным чертежом», написанная на основании этих дневников, — одно из первых в русской литературе свидетельств очевидца о состоянии двух африканских стран Северной Африки в этот период. Не случайно статья М. О. Косвена о Коковцове была названа «Первый русский африканист М. Г Коковцов»; точно так же рассматривал записки Коковцова и видный советский историк нашего востоковедения Б. М. Данциг в своей книге «Ближний Восток в русской науке и литературе».

После победоносного окончания войны, завершившейся Кучук-Кайнарджийским миром, русское правительство строило грандиозные планы расширения торговли и мореходства в средиземноморском бассейне. Здесь, в Архипелаге и прилегающих к нему морях, оставались значительные силы флота. Международная обстановка благоприятствовала таким планам: турецкий флот был уничтожен, а североафриканское пиратство, служившее одной из основ турецкого морского могущества, было ослаблено (хотя еще являло собой серьезную угрозу для мореплавателей европейских государств).

Расширение торговли и мореплавания требовало и хорошего знания торговых возможностей, портов, навигационной обстановки у берегов тех стран, с которыми собирались торговать. И если русские моряки «к тому времени уже достаточно хорошо знали страны Южной Европы, особенно районы Апеннинского и Балканского полуостровов и Архипелага, то о Северной Африке, а отчасти и о странах Пиренейского полуострова знали мало. Поэтому было совершенно естественно, что в 1776 г. капитан-лейтенант Коковцов, только что возвратившийся в Кронштадт со средиземноморской эскадры, получил задание посетить Испанию и ознакомиться с состоянием испанского флота. А по выполнении этого поручения Коковцов был командирован в Тунис и Алжир для ознакомления с портами этих стран.