Русалка - [8]
– Петро Михайлович, – вытаскивал сват батька на дорогу, – Давайте отложим. Ничего ведь не разобрать. Видимость ограничена.
Но батько был полон решимости продолжать путь, хоть бы пришлось идти по адскому дну.
– Ну, почем вы знаете, что тот ставок поблизости? – причитал Павло Андриевич. – Кто вам сказал, что он за этим болотом? Вы там бывали раньше?
– Не бывал, – скрипел зубами батько, приподымаясь.
– И точный маршрут вами не разработан?
– Не разработан.
– Тогда нам нет смысла теперь по темному его разыскивать, – заключил сват. – Мы же с вами запросто можем по ошибке зайти в другой ставок и с другой… э… с другими… то есть, я хочу сказать, силы бросим на другую энергетику и потратим их напрасно. А может, – вздохнул сват, – и погибнем. А Дмитрику не поможем.
Батько размышлял.
Павло Андриевич, почуяв удачу, продолжал настойчивее:
– Петро Михайлович, завтра с утра, когда развиднеется, и двинемся на поиски. И карту прихватим. У меня карта в мотоцикле есть. Подробная. Данные со спутника. От спутника, Петро Михайлович, никакая аномалия не укроется. Всех зафотографируют.
Возникала минута тишины, и было слышно, как шуршит камыш, легко склоняясь. Месяц просвечивал тускло из-за ползучих туч и порой сверкал, показав край, и освещал ровные мирные долины, но затем снова скрывался, погружая их во мрак. Земля спала, безмятежная.
И неожиданно батько согласился. И похвалил Павла Андриевича, что так умно он рассудил. И удивился, как это он сам не додумался до подобного. А Павло Андриевич чуть не подпрыгивал от радости. «Тогда незамедлительно домой, чтобы выспаться, чтобы сил набраться!» – скомандовал батько. Весь обратный путь Павло Андриевич забегал вперед батька с фонариком, предупреждая его о любой преграде, будь то крупный камень или рытвина. Открывал калитку и стучался в окошко, чтобы отворили дверь на веранду. Гарбузы давно спали, и лишь малыш в комнате у молодых иногда всплакивал. Павло Андриевич никак не хотел оставить в покое батька и крутился около него, пока тот готовился ко сну. Он и лег нарочно рядом с батьком и долго еще приговаривал шепотом: «Вот увидите, вот увидите, Петро Михайлович, не напрасно шурин мой газету „Аномалия“ издает! Не напрасно!»
Венера Тарасовна тихо постанывала, перевернувшись на спину. Братья Ванько и Сашко спали как убитые, а Дмитрик словно что-то рассказывал, едва усмехаясь. Словно делился с кем-то ласковыми словами, словно обращался к кому-то.
На другой день батько со сватом спали до полудня. Уже и коров пригоняли на обед, и Венеру Тарасовну мама успевала угостить завтраком со всякими вкусностями, а они и не пошевеливались. Уже даже Иван Петрович приходил спросить, нет ли и сегодня какого-либо праздника. Но потом вдруг разом протирали глаза. Выходили на двор и таскались по усадьбе, как бесприютные духи, в поисках чего-нибудь выпить. И не могли никак в своих головах свести концы с концами. «Вы не помните, Петро Михайлович», – спрашивал в растерянности сват, – «куда мы с вами сегодня планировали?» – «Не помню», – отвечал батько. – «И у меня такое же помутнение». Солнышко светило весело и прогоняло дурные мысли. День обещал быть славным. Толстый белый тополь радостно трепетал листочками в вышине. Под ним стоял почти готовый к отъезду мотоцикл, куда Ванько с Сашком сносили разные гостинцы в дорогу. А из открытых степей доносился дурман, вольное опьянение, будто нарочно насылаемое, чтобы не искали, чтобы не думали.
Что за белокурый мальчик бежит по улице? Мимо знакомых, попутных и встречных, мимо незнакомцев, мимо пустого рынка, мимо шоссе. Играют в футбол на лужайке, – ворота покосились; режут кабана за сараями, опаливают щетину, колбасы крутят. Мимо них. Вниз, с горы, вдоль рядов буряковых, к лиственному лесу, неспокойному. С поля женщины возвращаются, смеясь, распевают шутливые песни. Мимо них. Они окликают, машут полными руками. Дальше. Под тенистые своды, где ручей течет в бузине, чтобы миновать его скорее, чтобы выйти на безлюдную дорогу и видеть, видеть их издалека, те колеблемые ветром вербы серебристые. Мимо кладбища в полной тишине и прохладе, мимо мельницы.
3
Через год, в духов день, к зеленым с узорами воротам Гарбузов подкатывал поизношенный «Опель». Из него выгружались пополневшие и загоревшие Павло Андриевич и Венера Тарасовна. Они давно возвратились из Греции, но к Гарбузам приехали впервые. Все никак было не выбраться. Уже и собирались, и машину снаряжали, а потом случалась какая-нибудь причина, и дело расстраивалось. Что за невезение. Но теперь, слава богу, все было позади. Павло Андриевич, хлопнув дверцей, перво-наперво громко объявил поверх забора, что они с Венерой Тарасовной прибыли, чтобы не получилось неприятностей, как в прошлый раз. Он приготовил шутку, и ждал только минуты, когда батько с мамой выйдут их встречать. Но, на удивление, никто не отзывался. Гуси пощипывали дружно травку перед воротами, пес где-то там в глубине своей будки чесался, гремя цепью. Недоумевающему Павлу Андриевичу с Венерой Тарасовной пришлось самостоятельно проходить во двор.
– А-а, Венера Тарасовна и Павло Андриевич, – раздался невеселый голос из-под яблонь. – Приехали погостить. Проходите, устраивайтесь. – Это был батько. Но не прежний батько, а совсем другой, какой-то измученный, поникший. Его даже не узнать было, так он изменился.
Ему тридцать лет. А соседская женщина говорила, что он некрасивый: редкие зубы, неровные, нехорошая округлость в лице, тонкий ломкий волос, бесцветные глаза. Над ним смеются, и он смеется со всеми, а думает другое, давно думает другое.
Юность на исходе. Так неужели вы не слышите этот шум ветра в кронах тополей? Нужно успеть написать последние письма. У всех нас была юность, а многие ее позабыли, давно позабыли, как пустой сон.
Беспрерывный разговор под стук колес. Вы слыхали такой, конечно, он не раз вам надоедал. Но что еще делать в долгой дороге? Позвольте уж им поболтать.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.