Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины - [4]

Одно из знаковых исследований, посвященных проблеме формирования протонационального самосознания украинского общества в изучаемый периода стала работа польской исследовательницы Терезы Хынчевской-Хеннель «Национальное самосознание украинской шляхты и казачества в период с конца XVI в. до середины XVII в.»[36] В результате проведенного исследования Хынчевска-Хеннель пришла к выводу о существовании у элиты православного общества Речи Посполитой сформированного национального сознания[37].

Работа исследовательницы стала предметом критики со стороны других польских и российских ученых[38].

Проблема формирования этнических представлений русской части политической элиты Речи Посполитой была рассмотрена в статье польского историка Станислава Кота[39]. Автор отмечает, что польское (равно как и «русское») самосознание на тот момент прекрасно прослеживается в источниках и во многом опиралось на такие «модерные» элементы идентичности как национальный характер, представление о собственной территории, осознание роли своего народа во всемирной истории.

В связи с работой С. Кота, следует упомянуть о статье американского исследователя Дэвида Алтоэна[40]. Исследователь критиковал устоявшуюся точку зрения, считая, что, во-первых, представление о собственном происхождении, обозначенное в вышеупомянутой формуле термином «gente» стояло не на втором, а скорее, на первом месте. Во-вторых, исследователь сомневался, насколько возможно говорить об уже сложившимся в среде русской шляхты представлении о едином шляхетском народе.

Этническое самосознание общества украинских земель в XVII в. было рассмотрено в ряде работ российской исследовательницы Т. Г. Таировой — Яковлевой. В нескольких своих статьях и монографиях она показывает себя как сторонник идеи существования у казачьей элиты устойчивого национального самосознания[41], имевшего политическое измерение в виде представления о собственном суверенитете[42]. В сознании старшин, по мнению Таировой-Яковлевой, преобладало понимание Украины как Руси, преемницы Древнерусского государства. Когда казаки, говорили о «русском» или «руськом», они не включали в это понятие то, что относилось к Москве, а Малороссийские гетманы смотрели на себя как на наследников «благочестивых князей российских»[43].

Этническое и конфессиональное содержание дискурсов идентичности представителей малороссийской интеллектуальной элиты первой половины XVII в. было рассмотрено в статьях исследователя О. Б. Неменского[44].

Безусловно, наибольшее количество смежных проблем у данной монографии с другой книгой С. Н. Плохия, «The Origin of Slavic nations»[45]. Работа охватывает длительный период от Киевской Руси до XVIII в. и сосредотачивается на проблеме возникновения украинской, русской и белорусской наций в Раннее Новое время. По мнению автора, эти нации образуются из общерусского субстрата, который к началу Раннего Нового времени уже находился в процессе распада.

Таким образом, наша проблема уже давно является предметом исследования, однако полярность точек зрения историков, которые так или иначе ее касались, а также существование современных научных достижений в области этнологии позволяют выявить серьезные лакуны в наших представлениях об этой части культурной реальности прошлого.

Часть I. Представления о «русском народе» в среде духовенства Киевской митрополии в конце 40-х — 60-х гг. XVII в

Глава I. Киево-Печерский архимандрит Иосиф Тризна и митрополит Сильвестр Коссов: первые попытки династического, религиозного и этнического обоснования присоединения Украины к Русскому государству

Патерик Иосифа Тризны 1656 г. В исследовательской литературе уже неоднократно было отмечено, насколько неоднозначной была реакция высшего киевского духовенства на московский курс гетмана Богдана Хмельницкого, а также на Переяславскую раду, ставшую результатом этого курса[46]. Таким же сложным был путь выстраивания отношений украинской церковной элиты с новой московской властью. Малороссийские архиереи середины XVII в., будучи воспитанниками и сподвижниками митрополита Петра Могилы, далеко не сразу (и далеко не все) положительно восприняли новые политические реалии. А ведь поддержка со стороны киевского духовенства нужна была как московскому правительству, так и гетману, ведь именно в среде украинских книжников в первой половине века происходит осмысление тех событий, которые в дальнейшем дали почву конфликтам, оторвавших от Речи Посполитой украинско-белорусские земли и толкнувших их к Москве[47].

Идеологические проекты, выражающие отношение как к происходящим событиям так и к царской власти разрабатывались в то время духовными интеллектуалами, чей круг формировался в двух основных украинских книжных центрах того времени — Киево-Могилянском коллегиуме и Киево-Печерском монастыре. Большая часть изданий, соответственно, выходила из Киево-Печерской типографии.

Иосиф Тризна (ум. 1656) долгое время был преподавателем Киевской братской школы, затем Киевского коллегиума. В 1647 г., после смерти Петра Могилы и, в чем, видимо, была последняя воля митрополита, Иосиф был избран Киево-Печерским архимандритом. В акте избрания о нем говорится, как об особе «зацной, стана шляхетского… з детиньства и в науках богословских высвеченую при тутейшом монастыру печерском выховонаю»