Русь Богатырская: былинные сказания - [5]

Раздобуду целющей и живой воды —

От неё и оживёт добрый молодец,

Твой братарь, твой Добрыня, сын Никитьевич!»

Отлетал Черноворон за леса, за моря,

Добывал-приносил из-за синь морей

Он целющей да он и живой воды.

И воспрыскивал Алёша целющей водой

Раны тяжкие на Добрынюшке —

Зарасталися раны, исцелялися.

И окрапливал Добрыню он живою водой —

Пробуждался добрый молодец от смертного сна.

И возрадовались друг другу витязи.

Басурманченку с великой радости

Отпускали на волюшку на вольную.

Лихорадостил басурман-лихован,

Утекал-ликовал да подскакивал,

Да притоптывал, да прихвастывал:

«Убивал я Добрыню и Илью убью!

Дай мне силы, великий мой бог Чернобог,

Принесу за то тебе, Чернобоже, я

Человеческую жертву кровавую:

Зажряхую[3] тебе всех русских витязей, —

Вместе с ними самого Илью Муромца!»

И давал Чернобог упрошеннику

Колдовацкую силу ведьмацкую:

Побежал Побегайко-богатырченко,

Басурманченко на Сапат-реку.

Ударялся головой о сер-горюч камень —

Порассыпался песком по крутым берегам,

А из каждой-то да из песчиночки

Нарождался могутай: на коне богатырь!

Было то на восходе красна солнышка:

Восстал Илья Муромец — он раньше всех,

Оглядел бел свет, увидал напасть,

Воскричал стар казак зычным голосом:

«Гой вы, братья, могучие витязи,

Окружает нас да несметная рать,

А вы дремлете-спите, прохлаждаетесь,

Ни беды над собою не ведаете:

Хочет ворог нас да взятьём всех взять,

Под коней подмять, по полям разметать!»

Восставала тут сила — и на силу пошла;

Сила вражеская, волшебная,

Против — русская сила, сокрушебная.

Затрубили громом-трублей трубы медные,

Заретивились кони борзые,

Запосвистывали стрелочки калёные,

Заповизгивали смертоносные,

Засверкали шеломы золочёные,

Зажигалися сердца богатырские,

Завысвечивались брони харалужные,

Загремели щиты цельнокованые,

Затрещали копья длинномерные,

Застучали мечи о кольчуги-щиты,

Зачиналася битва неуступная, —

Завязался великий кровавый бой.

Тридцать витязей славно ратятся,

Тридцать первым сам Илья Муромец.

Потерялося время в боротьбе-борьбе,

Посмешалося утро с вечером,

Посливалася темна ночь со днём,

Миг от вечности и различить нельзя.

Славно витязи витязенствовали,

И над пришлою ратью и волшебною

Одержала победу сила русская,

Богатырская сила сокрушебная.

Воскричал тут Алёша Поповичев,

Порасхвастался-поразбахвалился

На беду себе и всем витязям:

«Битва кончилась, а в нас боевцах

Силы-удали не поубавилось:

Наши руки ещё не умахалися,

Наши кони ещё не ускакалися,

Наши силы ещё не уходилися, —

Подавай нам силу нездешнюю,

Мы и с тою силой, витязи, посправимся!»

Услыхал похвальбу-похва́стину

Во подземном во царстве царь Чернобог —

Взликовала душа в нем чернущая:

«Выхваляйся ты, Алёшка, поповский сын —

Похвальба богатыря обессиливает,

А во мне от неё растёт могущество,

Выхваляйтесь-хвалитеся, витязи, —

Ваша сила вся перейдёт в меня!»

И восстал Чернобог перед витязями

Невеликим и негрозным воителем:

«А просили вы, русские витязи,

Посразиться да с силою нездешнею...

Я — один, а вас тридцать, с вами ваш атаман —

В тридцать первых богатырь Илья Муромец!»

Распалялся Алёшенька на вызов таков,

Поднимал-напускал коня борзого,

Налетал да сшибал, да под копытами

Истоптал воевита под конскими.

Он затаптывал, приговаривал:

«Эй, хвастун-хлобыстун, не тебе одному

Пересилить нас, тридцать витязей,

С нами тридцать первый — Илья Муромец!

Вот и смят ты, вояка, да и мной одним,

Да одною ино поступью конёвьею —

Ты не сила, а слабость нездешняя!»

Не успел ещё Алёша слов домолвить всех —

Глянь: стоит воевит, он не смят, не измят,

Он над смелым Алёшей изгаляется,

Он в глаза богатырю насмехается:

«Трусоват ты, Алёха, и совсем не смел:

Лих меча — и того ты поднять не сумел.

И не меч у тебя: иззазубрен и ржав,

Косарем щепать лучину бабам только и гож!»

Таковая речуха смех-насмешливая

Богатырское сердце раззадорила.

Изымал богатырь свой булатный меч,

С буйной удалью Алёша поднимал его,

И воителя-ненавистника

Рассекал-разрубал пополам сплеча.

Пали на землю две половинины.

Взликовал от буйной удали Алёшенька,

Начинал влагать в ножны богатырский меч —

Глянь: с земли да восстают половины те,

И становятся двумя воевитами,

Оба сильные, неотступные,

Оба с боем они на дружину идут.

Налетел на них Добрыня Никитьевич,

Разрубал он мечом да и тех двоих,

Пали на землю четыре половины от них -

Восставало с земли четыре воина,

И все живы они, и все в бой идут!

Наезжал на четверых Илья Муромец,

Рассекал-разрубал он всех пополам,

Восемь мёртвых повалилось половиночек -

Восставало из них, невредимых, боевых

Восемь воинов-воеванов лихих:

И все живы они, и все в бой идут!

Тридцать витязей возволнова́лися,

На воителей накидава́лися;

Тридцать первым с ними — стар казак Илья;

На нездешнюю на силу все обрушивались.

Они колют. они бьют, они рубят сплеча,

А посеченных, и живых, и всех

Кони-лошади в землю-мать сыру,

А и топчут, а и мнут, а и затаптывают, —

Да побитые те возрождаются,

Да истоптанные поднимаются,

Все разрубленные да удвояются,

И все живы, боевиты, и все в бой идут!

Безовременье остановилося,

На бойцов-удальцов понавалилося

И на души свинцовою глыбой легло —

Обессиливают русские витязи,

И ведут они две битвы непосильные:

Против бедственной напасти — битва первая;

А вторая — против слабости-бессилья в себе.