Румянцевский сквер - [38]
— Па-адъем, братва! Фрицы идут!
После теплого сена — опять брюхом в снег. В сереньком утреннем свете всматривались с лесную опушку на северной стороне поляны, откуда грунтовая дорога выходила к хутору. Там, примерно в полукилометре, шла непонятная жизнь. Ревели, приближаясь, невидимые моторы. Темнозеленые фигуры сновали вдоль опушки, и было похоже, что много их, не меньше роты. Цыпин разглядел, что фрицы орудуют лопатами, выбрасывая снег.
— Интересно, — сказал Малков. — Если они копают траншеи… Новый, значит, готовят рубеж…
— Может, наши прорвались и наступают, — полувопросительно сказал Колчанов.
Из леса стала выползать техника. Чуть не на полкорпуса зарываясь в снег, шли тягачи на гусеничной тяге, тащили пушки. Малков определил: противотанковые. Да, было похоже, что немцы строят новый рубеж. В шуме моторов приугасла канонада, долетавшая с переднего края. А может, наши кончили артподготовку и пошли на прорыв?
О, как хотелось, чтобы федюнинцы прорвали оборону и пришли сюда… пока еще живы последние бойцы десантного батальона…
На полуразрушенный хутор немцы не обращали внимания. И Малков решил пока не уходить из сарая. Куда идти? В лесу дожидаться ночи? С четырьмя неходячими ранеными? Один из них умер под утро. Другой очень плох, бредит, сгорает, как видно… Да и семеро ходячих — выдержат ли целый день без отдыха, без еды, в лесу на морозе? При таком изнурении? Уж лучше тут сидеть тихонько, — может, досидим до темноты, а там…
Медленно тянулось время, бесстрастно отмеряя час за часом.
Малков, отправив своих бойцов в сарай, сам вел наблюдение за немцами из окопа, вырытого в снегу. Оттуда, с лесной опушки, доносились урчание моторов, визг пил. Теперь Малков точно знал: немцы готовят новый рубеж обороны — расчищают позиции для противотанковых орудий, роют землянки, делают пулеметные гнезда. Значит, противник считает это направление танкоопасным. Значит, здесь возможен прорыв Второй ударной, прорыв, по какой-то причине не удавшийся в ночь на четырнадцатое.
Клонило в сон. Вдруг Малков, боковым зрением уловив какое-то движение, вздернул тяжелую голову. От хутора, казавшегося нежилым, к сараю шла рыжая лошадь, запряженная в сани, а в санях сидел, держа вожжи, седобородый возница в тулупе, в высокой серой шапке, будто колпаке. Малков, пригнувшись, скользнул в приоткрытые ворота сарая, поднял десантников — мол, едет сюда старик эстонец, — велел огня не открывать. Старик, подъехав, по-хозяйски открыл заскрипевшие ворота пошире и вошел в сарай. Он был невысокий, с чрезмерно длинными, как показалось Колчанову, руками. Нагнулся было набрать сена — да так и застыл, увидев вооруженных людей, молча смотревших на него из глубины сарая.
Малков, подняв руку как бы для приветствия, шагнул к нему:
— Дед, ты по-русски понимаешь?
Старик кивнул, медленно разгибаясь. В щелках его глаз под седыми бровями плескался страх.
— Не бойся, — продолжал Малков. — Ничего тебе не сделаем, если будешь молчать. Понял?
— Та, — выдохнул старик.
— Ты за сеном приехал? Набери сена и езжай к себе на хутор. И молчи! Молчи! Если донесешь немцам, то…
Он навел на него ствол автомата.
— Я путу молчать! — высоким голосом выкрикнул возница. — Путу молчать!
Длинными руками сгреб охапку сена и медленно пошел из сарая. Малков последовал за ним, выглянул из ворот, ожидая, что дед вернется еще за сеном. Но тот с неожиданной прытью вскочил в сани, дернул за вожжи и, щелкая языком, погнал лошадь к хутору.
Малкову это не понравилось. Черт его знает, что выкинет подозрительный дед. Похоже, что он, Малков, свалял дурака. Надо было задержать старика, оставить до вечера в сарае. А теперь…
Решение быстро созрело в его контуженой голове.
— Онуфриев, Найдук! — позвал он, оборотясь. — За мной! Бежим к хутору!
Думал ли он, что удастся добежать незамеченными?
На возницу с лошадью немцы, занятые своим делом, не обратили внимания. Но троих бегущих за санями заметили. Колчанов видел из снежного окопа у ворот сарая: там, на опушке, немцы, побросав лопаты, закричали что-то, засвистели. Темно-зеленые фигуры быстрым шагом направились к хутору, где скрылись бегущие. Семь, восемь… десять, одиннадцать, считал Колчанов. Целое отделение…
До хутора немцы не дошли. С нижнего этажа дома (верх был разрушен) ударили автоматные очереди. С полчаса длилась перестрелка, потом все смолкло там. Кажется, немцы отползали назад, к своим позициям. Одно из орудий, высунув ствол из сугроба, открыло огонь. Вспышки, вспышки, резкие удары, грохот разрывов. Хутор заволокло бурым дымом, дым пробивали всплески огня, немцы садили снаряд за снарядом. И вот уже дом пылал, что-то там рушилось… дым застил полнеба…
Молча смотрели десантники, как горел хутор. Зачем, ну зачем он побежал туда? — думал Колчанов, нервно потирая заросшую щеку. Предотвратить возможный донос старика? Но он же понимал, что фрицы увидят… Вот же контуженая голова…
Ранние сумерки быстро гасили серый свет дня.
— Сержант, — раздался голос Цыпина, — надо пойти к хутору. Посмотреть, само… Может, их не побило…
— Знаю, — сказал Колчанов. — Когда стемнеет, пойдем посмотрим.
Но он, конечно, понимал, что мало, ничтожно мало шансов, что те уцелели. Он напряженно всматривался. Немцы опять пошли к горящим развалинам дома… обходят его кругом… вот остановились, закурили… невнятно доносились голоса… один из них указал рукой на сарай…
С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел. По воле судьбы к сотрудникам спецлаборатории попадает таинственный индийский кинжал, клинок которого беспрепятственно проникает сквозь любой материал, не причиняя вреда ни живому, ни мертвому. Откуда взялось удивительное оружие, против какой неведомой опасности сковано, и как удалось неведомому умельцу достичь столь удивительных свойств? Фантастические гипотезы, морские приключения, детективные истории, тайны древней Индии и борьба с темными силами составляют сюжет этой книги.
Сага о жизни нескольких ленинградских семей на протяжении ХХ века: от времени Кронштадского мятежа до перестройки и далее.
Фантастический роман о необычной судьбе землянина, родившегося на космическом корабле, воспитывавшегося на другой планете и вернувшегося на Землю в наши дни. С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел.Для среднего и старшего возраста. Рисунки А. Иткина.
На 1-й стр. обложки — рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Льва Константинова «Схватка».На 2-й стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к научно-фантастическому роману Е. Войскунского, И. Лукодьянова «Плеск звездных морей».На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Даниэля де Паола «Услуга».
Повесть продолжает сюжетную линию, начатую в рассказе "Формула невозможного.Через много лет Новиков и Резницкий возвращаются на планету Смилу, чтобы проверить как живут аборигены, оставшиеся без опеки Центра... .
Две фантастические повести — «Химера» и «Девиант» — примыкают к роману своей нравственной проблематикой, драматизмом, столь свойственным ушедшему XX веку. Могут ли осуществиться попытки героев этих повестей осчастливить человечество? Или все трагические противоречия эпохи перекочуют в будущее?…У героя повести изредка проявляется странный дар: иногда на него «находит»… вроде озарения… и он вдруг видит то, что обычному взгляду не видно, скрыто временем или расстоянием.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
В книгу Регины Дериевой вошли произведения, прежде издававшиеся под псевдонимами Василий Скобкин и Малик Джамал Синокрот. Это своеобразное, полное иронии исследование природы человеческой глупости, которое приводит автора к неутешительному выводу: «придурков всюду хватает» — в России, Палестине, Америке или в Швеции, где автор живет.Раньше произведения писательницы печатались только в периодике. Книга «Придурков всюду хватает» — первая книга прозы Дериевой, вышедшая в России. В ней — повести «Записки троянского коня», «Последний свидетель» и другие.
Многоплановый, насыщенный неповторимыми приметами времени и точными характеристиками роман Светланы Шенбрунн «Розы и хризантемы» посвящен первым послевоенным годам. Его герои — обитатели московских коммуналок, люди с разными взглядами, привычками и судьбами, которых объединяют общие беды и надежды. Это история поколения, проведшего детство в эвакуации и вернувшегося в Москву с уже повзрослевшими душами, — поколения, из которого вышли шестидесятники.
В новую книгу Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разные годы. Следуя за прихотливым пером автора, мы оказываемся то в суровой и фантасмагорической советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из забытого Богом промышленного городка… Гиршович не дает ответа на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями — в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.Леонид Гиршович (р.
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.