Румянцевский сквер - [137]
— Ладно, ладно, Вася. Ты дыши…
— Не раздышусь никак… Все внутри меня болит… — И после нескольких трудных глотков воздуха: — Хочу, Толян, повиниться… Помнишь, в Кракове, в бригаде у нас… был капитан Одинец… прихватил меня, сволочь… я ему сообщил… что ты сын антоновца… Ты мне доверил, а я… Прости меня, Толян… Он, сволочь, как насел, так и…
Цыпин удрученно молчал, отведя потемневший взгляд от бледного потного лица Кузьмина.
— Прости, Толян, — продолжал тот каяться. — Я не хотел, бля буду… Прости!
— Ладно, — сказал Цыпин.
Кузьмин задышал ровнее. Но в глазах была боль, и что-то еще как будто жгло ему отходящую душу. Он снова заговорил:
— Толян, я в плену не хотел подыхать… Знаю, сподличал, что послужил им… за хлеба кусок… за курево… На Шехтмана им показал, что он еврей…
— Как же это ты, — не стерпел Цыпин. — Сам жить хотел, а другому, само, не надо…
— Я ж говорю, — хрипел Кузьмин, закатывая глаза, застланные страданием. — Сподличал я… — И угасающим голосом: — Ты всем скажи… прощенья прошу…
Похоронили Кузьмина в братской могиле близ восточной стороны лагеря. Цыпин вбил в холмик накиданной каменистой земли деревянный стоячок и на стесанной его поверхности вывел химическим карандашом: «Кузьмин Василий. Дессантник. 1921–1945». Лишнее «с» потом, по чьей-то подсказке, зачеркнул.
Заварюхин на похороны не пришел. Даром что был Цыпиным извещен о предсмертном покаянии Кузьмина.
— Эх ты, Алексеич, — сказал ему Цыпин, когда после обеда вышли из столовой. — Человек прощенья просил, а ты, само, не схотел проводить.
— Некогда мне, — сухо ответил тот, закуривая. — Завтра приедут эти… союзники.
— Ну и что — союзники? Человек же прощенья просил.
— Какое такое прощенье? — бросил Стоноженко, тоже вышедший из столовой. — Дай прикурить, Алексеич. Кто своих предал, прощенья не будет.
— Значит, убивать? — Цыпин остро посмотрел на долговязого ефрейтора, на широкое его лицо, побитое оспой. — А ты и убил его, Стоноженко? А?
Тот не ответил. Сплюнул Цыпину под ноги и пошел в барак — спать сладким послеобеденным сном.
— Алес ист швайнерай, — сказал Цыпин ему вслед.
Союзники, и верно, приехали — два молодых английских офицера, один из них был переводчик. Оба улыбчивые, без начальственной строгости. Порасспросили, что и как и сколько в лагере людей, — все записали и уехали в своем джипе, пообещав прислать футбольный мяч.
Мяч-то прислали, но вот беда — кончились в лагере продукты с немецкого склада. А на пустое брюхо мяч не погоняешь, уж это точно. Власти города Тронхейма прислали от своих щедрот грузовик с хлебом, мясом и крупой. Их представитель объяснил, что в Осло теперь есть советское посольство и ему будет выставлен счет за поставку продовольствия.
Спустя недели две, светлым июньским днем, приехали в лагерь двое советских, оба в шляпах, темных штатских костюмах, — но ощущалась военная выправка. Пленные солдаты сомкнули вокруг них плотное кольцо — выгоревшие гимнастерки, латаные-перелатаные галифе, разбитые в каменоломнях сапоги. Штатский, который постарше, оглядел их с добродушным прищуром и сказал:
— Ну что, земляки. Пора домой собираться.
Слова эти, произнесенные негромко, пали в настороженную тишину — и, будто разорвавшийся снаряд, вызвали раскат грома.
— Домо-о-ой! — орали во сто глоток.
Значит, есть еще чудеса на свете. Не зря, значит, терпели цингу и голод, побои, унижения. ДОМО-О-О-ОЙ!!!
Из лагеря вышли колонной по четыре — не по пяти, как при немцах, а по-советски. Настроение было — лучше невозможно. Били строевой шаг. Голосистый Гороненков затянул: «Расцветали яблони и груши…» Хор радостно подхватил, и полетела русская «Катюша» на высокий, на крутой норвежский берег, поросший сосняком, к древним скалам, заглядевшимся в зеленое зеркало фьорда. Часа через два колонна втекла в огороженный двор близ железнодорожной станции — тут над воротами протянулось красное полотнище со словами: «Родина ждет вас!» И опять стало — от этих слов — так празднично на душе, ну, хоть в пляс. А и сплясали под переборы невесть откуда взявшейся гармони.
А во двор входили еще и еще колонны. Гляди-ка, не один ихний лагерь был у немцев в Норвегии. И когда двор наполнился солдатами, как флотский компот сухофруктами, на трибуну, а вернее — грубо сколоченный помост поднялись один из давешних штатских и нестарый сухощавый генерал, чьи красные лампасы и золотые погоны были для многих солдат в диковинку. Оба говорили недолго. Посол под крики «ура!» поздравил солдат с предстоящим возвращением на родину, а генерал зычно объяснил порядок следования — чтоб, значит, на станциях из вагонов ни-ни и вообще чтобы крепкая была дисциплина.
Ну, само собой.
Потом выдавали сухой паек, каждого записали и взяли расписку.
Спали вповалку в пустых складских помещениях. А рано утром на станцию, пыхтя, вкатился железнодорожный состав. Быстро-весело разбежались по вагонам. А вагоны-то не для скота, сделаны под человека, но не лежачие, а сидячие. Ну, вперед!
Цыпин задумчиво глядел в окно на голубое небо, на горы, средь которых вилась железная дорога, забирая все выше. Вон уткнулась вершиной в облака высокая гора. В вагоне заспорили, сколько в ней метров — две тысячи или все три? Эх, братцы, делать вам не хера, думал Цыпин, вот и чешете языками. Ну что — гора? На что она вам? Пусть норвеги считают, а нам-то… А мы-то — домой!.. Но почему-то билась под радостью тоненькой жилкой непонятная тревога.
С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел. По воле судьбы к сотрудникам спецлаборатории попадает таинственный индийский кинжал, клинок которого беспрепятственно проникает сквозь любой материал, не причиняя вреда ни живому, ни мертвому. Откуда взялось удивительное оружие, против какой неведомой опасности сковано, и как удалось неведомому умельцу достичь столь удивительных свойств? Фантастические гипотезы, морские приключения, детективные истории, тайны древней Индии и борьба с темными силами составляют сюжет этой книги.
Сага о жизни нескольких ленинградских семей на протяжении ХХ века: от времени Кронштадского мятежа до перестройки и далее.
Фантастический роман о необычной судьбе землянина, родившегося на космическом корабле, воспитывавшегося на другой планете и вернувшегося на Землю в наши дни. С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел.Для среднего и старшего возраста. Рисунки А. Иткина.
На 1-й стр. обложки — рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Льва Константинова «Схватка».На 2-й стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к научно-фантастическому роману Е. Войскунского, И. Лукодьянова «Плеск звездных морей».На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Даниэля де Паола «Услуга».
Повесть продолжает сюжетную линию, начатую в рассказе "Формула невозможного.Через много лет Новиков и Резницкий возвращаются на планету Смилу, чтобы проверить как живут аборигены, оставшиеся без опеки Центра... .
Две фантастические повести — «Химера» и «Девиант» — примыкают к роману своей нравственной проблематикой, драматизмом, столь свойственным ушедшему XX веку. Могут ли осуществиться попытки героев этих повестей осчастливить человечество? Или все трагические противоречия эпохи перекочуют в будущее?…У героя повести изредка проявляется странный дар: иногда на него «находит»… вроде озарения… и он вдруг видит то, что обычному взгляду не видно, скрыто временем или расстоянием.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
В книгу Регины Дериевой вошли произведения, прежде издававшиеся под псевдонимами Василий Скобкин и Малик Джамал Синокрот. Это своеобразное, полное иронии исследование природы человеческой глупости, которое приводит автора к неутешительному выводу: «придурков всюду хватает» — в России, Палестине, Америке или в Швеции, где автор живет.Раньше произведения писательницы печатались только в периодике. Книга «Придурков всюду хватает» — первая книга прозы Дериевой, вышедшая в России. В ней — повести «Записки троянского коня», «Последний свидетель» и другие.
Многоплановый, насыщенный неповторимыми приметами времени и точными характеристиками роман Светланы Шенбрунн «Розы и хризантемы» посвящен первым послевоенным годам. Его герои — обитатели московских коммуналок, люди с разными взглядами, привычками и судьбами, которых объединяют общие беды и надежды. Это история поколения, проведшего детство в эвакуации и вернувшегося в Москву с уже повзрослевшими душами, — поколения, из которого вышли шестидесятники.
В новую книгу Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разные годы. Следуя за прихотливым пером автора, мы оказываемся то в суровой и фантасмагорической советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из забытого Богом промышленного городка… Гиршович не дает ответа на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями — в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.Леонид Гиршович (р.
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.