Румия - [40]

Цоба редко принимал участие в таких разговорах. В свободные часы его теперь трудно было найти среди ребят. Где пропадал Борис, никто не знал, даже Сашка.

А однажды в конце смены, когда токари стояли цепочкой у стола мастера и сдавали готовые болты, Борька всем на удивление выложил на стол не болты, а готовую сверкающую ось крыльчатки. Стоящие впереди ремесленники ахнули.

— Где ты взял? — удивился Владимир Иванович. Он, как драгоценность, взял из Борькиных рук ось.

— Проверьте, — попросил Цоба, не отвечая на вопрос.

— А ну… — Владимир Иванович тщательно измерил деталь. — Хорошо. Отлично. Правильно, — приговаривал он.

— Нет, нет, — настаивал Борис. — Вы по Роквеллу проверьте, на прочность.

— Это зачем, не понимаю.

— Проверьте, — умолял Цоба.

Владимир Иванович взял деталь и быстро зашагал в лабораторию. Едва он вышел, как на Борьку посыпались десятки вопросов.

— Где ты взял? Сам? А металл?

— Погодите, — озабоченно приговаривал Цоба.

Мастер возвратился быстро. Еще на ходу он заговорил:

— Сталь хорошая. Все в норме!

— Ура! — закричал Борька. — Ура-аа! Порядочек.! Заказ сдадим!

И, схватив мастера за рукав, торопливо потащил его из цеха. Ребята еле успевали за ними.

Борька привел всех в подвал разрушенного дома. Там в одном из отсеков возвышалась груда красноватого от ржавчины металла. Здесь были и оси от телег, и арматурные прутья, и решетки от балконных и лестничных перил, и колеса разных размеров и форм, и даже изъеденное ржавчиной корыто.

Некоторые с недоумением смотрели на Борькину коллекцию. Владимир Иванович улыбался и что-то силился сказать:

— Это… это…

— Я думал, Владимир Иванович, — уже горячо заговорил Цоба, радостно поблескивая глазами, — если не годится, так сдадим на завод: там же есть печи, переплавят и нам дадут. А теперь — эх! Порядочек!

Владимир Иванович, держа в руках ржавый арматурный прут, как-то растерянно улыбался и, указывая на Борьку, проговорил:

— Вот Цоба. Вот вам Цоба. — А потом сразу нахмурился и спросил: — Почему же собирал один? Сюрприз готовил? За это дело всем надо браться.

Сашка понимал, почему Цоба молчал о своей затее. На какую-нибудь шкоду Борьке легче решиться, да и друзей увлечь. А тут дело, за которое хвалят. И сейчас Борька краснеет. Думает, что у каждого токаря в голове: «Вот, Цыган, в примерненькие лезет, выслуживается».

Качанов отозвал Владимира Ивановича в сторону и зашептал:

— Не ругайте Бориса. Он же первый раз такое хорошее…

— Вот и добро́! Пусть знает сразу, что в одиночку даже полезное дело — полдела. С Цобой построже, так лучше.

Владимир Иванович нахмурил брови, сжал губы, от чего усы задиристо ощетинились. Однако, как ни пытался сделать строгое лицо мастер, не получалось у него. Глаза ласково блестели из-под густых бровей. Сейчас все: и лицо, и жесты, и голос мастера выражали гордость за Цобу. Будто это его собственный сын Бориска-барбариска принес из школы пятерку и показал отцу дневник в присутствии гостей.

Теперь в свободные часы токари группой уходили из училища. Следом за ними громыхала по мостовой колымага Деда Мазая, запряженная огромным трофейным битюгом Фердинандом.

Ребята, вооруженные кирками, ломами, кувалдами, зубилами, проникали в развалины домов, выбивали из крепкого бетона прутья арматуры, срывали уцелевшие перила балконов. Решено было собирать все металлическое, вплоть до консервных банок и колючей проволоки.

Весь годный к токарной обработке металл сразу же направлялся в лабораторию, а то, что не подходило по качеству и форме к обработке на станках, ребята сдавали в утиль.

Возвращались с поисков всегда уставшие, грязные, но довольные. Еще бы! Заводской заказ был выполнен досрочно.

Однажды, разбивая арматуру разрушенного дота на берегу Днестра, ребята неожиданно встретили конкурентов. Это были девчата из второй женской школы. Ни тем, ни другим встреча не сулила добра. Да где еще встретить конкурентов! Здесь, на берегу Днестра, где был самый ценный лом — искореженные гильзы, снаряды и даже детали орудий.

Противники некоторое время стояли молча. Их разделял дот. Но вот вперед выступил Цоба.

— Эй, пискухи! — зычно крикнул он. — А ну сматывайтесь! Это наш металл!

— Подумаешь. Не вами куплен. Сами уходите, — запищало сразу несколько тонких, ядовитых голосов.

Борьку этот тон возмутил. В другое время он бы, не раздумывая, бросился с кулаками на противников. Но сейчас спокойным голосом изложил ультиматум:

— Считаю до десяти. Чтоб около дота не было ни одной. Ра-аз… Два-аа…

Но, к удивлению ребят, женская армия не трогалась с места. Правда, несколько девчат метнулось было от дота, однако их остановила высокая худенькая девчонка. Коротко подстриженные каштановые волосы ее раздувались ветром и воинственно топорщились. Очевидно, она была старшей.

— Не бойтесь, девочки! — спокойно проговорила она. — Я их знаю, пусть только тронут.

— Она нас знает! Слышите?! — смеялся Цоба, оборачиваясь к своей ватаге. — Сейчас узнаешь…

— Не испугались! — ответила девчонка и приняла Борькину воинственную позу. — Ты лучше бы умылся, черномазый!

Борька оторопел от такой наглости. Так опозорить на виду у всех. Он выдавил из себя совсем не то, что хотел бы сказать: