Руководство джентльмена по пороку и добродетели - [34]
– Так ты… болен?
– Да.
– Эпилепсией.
– Да.
Я не знаю об эпилепсии почти ничего. Слышал что-то про одержимость, безумие и дьявольские козни, но это все какие-то страшные сказки с единственной моралью: «Благодари бога, что здоров». А тут болен Перси, мой лучший друг и прекрасный человек. Значит, все это бред.
– И нельзя никак?.. – я не договариваю. Честное слово, я настолько плох в таких разговорах, что даже тишине за меня стыдно. Я не знаю, что можно спрашивать, а что нельзя – и на какие вопросы я готов услышать ответ.
Это заразно?
Больно?
Когда ты поправишься?
Ты же не умрешь?
Не умрешь?
Не умрешь?
Вот бы как-то вернуть время вспять и не дать ему мне рассказать.
– Она лечится? Есть какие-нибудь средства?
– Никаких. Мы все перепробовали.
– Вот как. Это… грустно. – Губы Перси искривляются, как будто он собирается возразить, но он только кивает, и мне хочется осыпаться песком между досок. – И у тебя бывают такие…
– Припадки.
– Да. Да, они.
– Называй их припадками, я не обижусь.
Не думаю, что смогу это произнести.
– И давно у тебя?.. Долго?..
– Раз в несколько месяцев.
– Нет, когда все началось?
Перси сидит вполоборота к стене, а услышав мой вопрос, отворачивается совсем. Его лица почти не видно.
– Перед тем как тебя из Итона выгнали.
– Из Итона? – У меня отвисает челюсть. – Перси, прошло два года. Ты два года болен и ничего мне не сказал?
– Слушай, я вообще никому не говорил. Знают только дядя с тетей и кое-кто из прислуги.
– И когда ты собирался мне сказать?
– Знаешь, я надеялся, что и говорить не придется. До сих пор мне везло.
– Везло? – За долю секунды моя неловкость сменилась кипящей яростью. – Перси, ты два года ничего не говорил, два года, понимаешь? Как ты вообще мог?
Перси поднимает голову:
– То есть я теперь еще и виноват?
– Я имею право знать!
– Так я тебе уже сказал, доволен?
– Да, сказал. После того как я сам узнал. После того как я видел…
– Ах, прости, что тебе пришлось это увидеть, – вдруг ядовито произносит Перси. – Бедный Монти, что ты из-за меня пережил!
– Почему ты не сказал?
Перси вцепляется в одеяло и наконец с каменным лицом сообщает:
– Ладно, ты сам попросил. В конце года я уеду не в школу адвокатов, а в бедлам.
Какое-то время мы молча друг на друга смотрим. До меня очень долго доходит смысл его слов: они ужасны и совершенно невероятны, я, должно быть, ослышался.
– К-куда?
– В Голландии есть одно заведение. Лечебница. Для… – Перси крепко зажмуривается и очень четко проговаривает: – Для душевнобольных.
Что на это сказать? Я слышал про то, как душевнобольных лечат в Лондоне, – мрачные, пугающие сплетни, которые не принято обсуждать в приличном обществе. Бедлам не лечебница и не курорт, оттуда нельзя выйти, выздоровев. Туда помещают, когда все остальные средства бессильны. Переступив его порог, ты умираешь для внешнего мира, тебя привязывают к кровати, морят голодом, из тебя выкачивают всю кровь. В бедламе можно только умереть. Если Перси поместят в лечебницу, он больше не вернется домой. Я его больше не увижу.
Грудь так сдавило, что я едва могу говорить.
– Но ты не душевнобольной! – только и произношу я.
– Откуда ты знаешь? Это же ненормально, верно? – Перси втягивает щеки и опускает голову.
– Неужели ты сам этого хочешь? Поехать в Голландию и помереть в сумасшедшем доме?
Перси морщится, как от боли. Зря я так прямо это сказал, но дороги назад нет.
– Нет, конечно.
– Так решил твой дядя, да? Он хотел от тебя избавиться? – Я тараторю так быстро, что сам себя едва понимаю. Должен же быть какой-то способ его спасти. «Не смей! – думаю я. – Не смей болеть! Ты мне нужен, не смей умирать в каком-то дурдоме! Что мне без тебя делать?» – Так не соглашайся. Скажи, что не поедешь. Скажи, что не хочешь.
– У меня нет выбора. Дядя с тетей больше не будут меня содержать.
– Так не возвращайся домой, мир большой, можно жить где угодно!
– Где, по-твоему? – вскипает Перси. – Что ты вообще понимаешь? Если кто-то узнает, это ударит по всей нашей семье, а я и так пятно на их репутации. – Он растирает ноги одеялом. Вены вздуваются под кожей рук, как канаты. – Тетушка считает, что это меня Бог наказал. Мулат-бастард страдает припадками – это же так логично. Она до сих пор полагает, что в меня вселился дьявол. А дядя говорит, что мне пора взять себя в руки и все это перерасти.
Он запрокидывает голову, белки глаз поблескивают в свете фонаря, и я вдруг понимаю, что он плачет. Точнее, изо всех сил старается не заплакать. Это еще хуже. Что же мне делать? Я болван, что сижу столбом и не пытаюсь его утешить, но я будто одеревенел. Мои руки и ноги как будто мне не принадлежат. Я разучился его обнимать.
Перси продолжает говорить, уперев взгляд в потолок:
– Мой маленький кузен до сих пор не хочет сидеть рядом со мной, боится заразиться. Его надо уговаривать даже побыть со мной в одной комнате. Мы целый год искали слугу, который бы согласился работать на темнокожего юношу, у которого иногда внезапно случаются конвульсии. Мне ставили банки всякие неотесанные цирюльники, из меня изгоняли бесов, меня окропляли святой водой, я, черт побери, полтора года мяса не ел, а болезнь все не уходит. Куда мне деваться? Монти, ты меня вообще слушаешь?
Задолго до встречи с Мстителями юный Локи изо всех сил пытается доказать, что он герой и храбрец, хотя все вокруг неизменно видят в его проделках лишь обман и жестокость. Все, кроме Аморы. Амора учится в Асгарде у могущественной чародейки, и Локи чувствует в ней родственную душу, ведь девушка тоже ценит магию и знания и, возможно, видит в младшем сыне Одина что-то хорошее. Однако, когда по вине Локи и Аморы разрушается один из самых ценных артефактов Асгарда, Амору изгоняют с небес на Землю, где волшебные силы медленно и мучительно покидают юную чародейку.
Это первый из трех романов для подростков от автора бестселлеров New York Times Маккензи Ли, который исследует неиспользованный потенциал и двойственность героизма популярных персонажей во Вселенной Marvel. Задолго до событий, происходивших в «Мстителях», молодой Локи отчаянно пытается доказать окружающим, что он способен на героизм; однако, все, похоже, по-прежнему ждут от него лишь подлых и безнравственных поступков... Все, кроме Аморы. Локи видит в чаровнице Асгарда родственную душу - ту, которая ценит магию и знания и способна рассмотреть в нём лучшие качества. Но когда Локи и Амора становятся причиной разрушения одного из самых ценных владений Асгарда, Амору изгоняют на Землю, где её силы медленно и неотвратимо исчезают.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.