Руководство джентльмена по пороку и добродетели - [33]
– Не уйду.
Он смертельно напуган, и я не рискну вырываться из его захвата. Так и стою, обнимаю его и дрожащим голосом уговариваю прилечь. Вдруг его плечи опускаются, а голова падает мне на грудь. Я уж было думаю, что он меня отпустит, но тут он вцепляется в меня еще сильнее и снова пытается встать.
– Дай мне скрипку. Где она? Где скрипка? Дай.
– Перси, она у меня. – Подходит Фелисити, осторожно разжимает руки Перси и помогает ему лечь. – Постарайся успокоиться, все будет хорошо. Ты скоро поправишься. Тебе надо отдохнуть.
Аптекарь тем временем достает из шкафа на другом конце каюты чемодан с лекарствами и принимается рыться во всех отделениях. Внутри тихо звякают друг о друга многочисленные бутылочки.
Я здесь явно никому не нужен. Прокравшись к двери, я выхожу на палубу, навстречу прохладному ночному воздуху. В сумрачном небе горстями разбросаны чуть расплывчатые звезды. Сюда долетает музыка с ярмарки, а где-то совсем близко кто-то медленно перебирает струны мандолины, сплетая грустную мелодию. На берегу трещат сверчки. Я сажусь спиной к перилам, поднимаю лицо к небу и позволяю дрожи и усталости меня одолеть.
Оказывается, страх – вещь утомительная, и я, сам того не желая, засыпаю прямо на пустой палубе, откинув голову на перила.
9
Кажется, едва я закрыл глаза, меня расталкивает Фелисити. Восход растекается по горизонту разлитым вином, звезды отступают обратно в мир поэзии. Ночью кто-то накрыл меня одеялом. Колени, прижатые к груди, затекли и болят.
Фелисити, невзирая на безумный вечер, выглядит очень бодро. Ее глаза широко раскрыты и все подмечают. Она вынула из волос шпильки и заплела косу. Пока она меня будила, коса свесилась через плечо. А я вот почему-то чувствую себя лишь пустой оболочкой. Глаза за ночь подернулись коркой, по подбородку во сне протянулась ниточка слюны. Я стираю ее пальцем и понимаю, что неделю не брился и оброс щетиной.
– Как ты? – спрашивает Фелисити.
– Кто? Я? Да ничего. Перси как?
Сестра опускает взор на палубу, и мое сердце делает кульбит.
– Очень слаб, и у него все болит. Ему бы поспать, но он слишком беспокойный и все время просыпается. Он поправится, – добавляет Фелисити, видя мое потерянное лицо. – Просто сейчас ему нужен покой.
– Прости, я… я должен был быть рядом с ним. Должен был вам помочь.
– Ты устал. И мало чем бы помог. Паскаль сделал ему кровопускание и дал настойку полыни, посмотрим, поможет ли.
– Паскаль?
– Аптекарь. Которого ты привел.
– Он понял, что с Перси?
Фелисити опускается на корточки рядом со мной, положив руку на перила.
– Лучше сам с ним поговори.
– О чем поговорить? – переспрашиваю я, чувствуя, как страх карабкается по спине на шею и затягивается удавкой.
– Он хочет кое-что тебе рассказать. Пусть лучше сам.
– Понял. Ладно, пойду, наверно, поговорю с ним, – произношу я с таким видом, будто сам это придумал, и, опираясь на перила, встаю. Фелисити, ничего не отвечая, садится на мое место, а я спускаюсь на пару ступенек и оказываюсь в недрах баржи.
В каюте по-прежнему темно, но зажгли еще несколько светильников, и на стенах, повинуясь течению, танцуют тени. От этого мне кажется, что я выпил и потому все плывет перед глазами, но тепла и покоя, ради которых я обычно пью, нет. Пахнет ладаном и морем. На полу у кровати стоит чашка чая, идущий от нее пар гладит своими щупальцами плывущие в скудном свете пылинки.
Перси свернулся калачиком в углу кровати. На нем только мятые брюки и чистая рубашка. Полупрозрачная ткань льнет к мокрой от пота коже. Под глазом у него лиловеет синяк, похожий на пробоину в стекле, сгиб локтя перебинтован. На бинтах проступило пятнышко крови. Привычная косица Перси распущена, длинные спирали волос падают на лицо. Никогда не видел у Перси такого усталого и больного вида.
Я осторожно сажусь на противоположный край кровати, поджав под себя ногу. Перси открывает глаза.
– Доброе утро, – тихо говорю я. Перси не отвечает. Тишину нарушает лишь шум бьющих в борт волн.
Я с трудом сдерживаю позыв сказать какую-нибудь глупость: молчание звенит, как натянутая струна. Стены как будто давят. Давай, Монти, скажи что-нибудь. Будь хорошим другом, будь джентльменом, будь, в конце концов, человеком. Это же Перси, твой лучший друг. Вы вместе надирались, он играл тебе на скрипке и плевался в тебя яблочными косточками с верхушек яблонь. А в Париже вы целовались. А еще Перси красавец, даже сейчас. Скажи что-нибудь хорошее. Смотри, какой у него одинокий и несчастный вид.
Но слова не идут, ни единого несчастного словечка. Он хочет что-то мне сказать – а мне хочется сбежать и не слышать.
Перси прижимается лбом к стене.
– Прости, – бормочет он сонным голосом.
– За что?
– За все это.
– Перс, ты не виноват. Ты не мог ничего…
– Это был эпилептический припадок, – произносит он, и я замолкаю.
– Чего?
– Это эпилепсия, – повторяет он и закрывает лицо руками. Теперь его голос звучит еще глуше: – У меня эпилепсия.
Что на это скажешь? Я выпаливаю:
– Ну и ладно, могло быть хуже.
Я надеялся его рассмешить. Но Перси только со свистом выдыхает сквозь стиснутые зубы:
– Можно хоть сейчас без этих твоих штучек?
Я рассматриваю его кровать, ковыряя пальцем выцветший шов на одеяле.
Задолго до встречи с Мстителями юный Локи изо всех сил пытается доказать, что он герой и храбрец, хотя все вокруг неизменно видят в его проделках лишь обман и жестокость. Все, кроме Аморы. Амора учится в Асгарде у могущественной чародейки, и Локи чувствует в ней родственную душу, ведь девушка тоже ценит магию и знания и, возможно, видит в младшем сыне Одина что-то хорошее. Однако, когда по вине Локи и Аморы разрушается один из самых ценных артефактов Асгарда, Амору изгоняют с небес на Землю, где волшебные силы медленно и мучительно покидают юную чародейку.
Это первый из трех романов для подростков от автора бестселлеров New York Times Маккензи Ли, который исследует неиспользованный потенциал и двойственность героизма популярных персонажей во Вселенной Marvel. Задолго до событий, происходивших в «Мстителях», молодой Локи отчаянно пытается доказать окружающим, что он способен на героизм; однако, все, похоже, по-прежнему ждут от него лишь подлых и безнравственных поступков... Все, кроме Аморы. Локи видит в чаровнице Асгарда родственную душу - ту, которая ценит магию и знания и способна рассмотреть в нём лучшие качества. Но когда Локи и Амора становятся причиной разрушения одного из самых ценных владений Асгарда, Амору изгоняют на Землю, где её силы медленно и неотвратимо исчезают.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.