Рукопись Бога - [3]

Шрифт
Интервал

I

Севилья в начале Нового Века, день 360

Вы, рожденные в Граде Иберийском, граде проклятом на берегу Великой Реки! К вам обращены слова Господа: Да поразит Кровавый Мор ложных пророков и тех, кто следует за ложными пророками, и тех, кто обманом стремится войти в чертоги Бога своего. Будете оставлены на милость Сил Тьмы, что укроют своей тенью Пятикнижие в последние шесть дней Нового Тысячелетия. Настанут дни лишений и бедствий, дни сумрачные и ненастные; не станет Слова и падут нечестивцы, кровь их обратится в пыль, а тела в прах.

Софоний. Рукопись Бога

Мы много читали об успехах Бога. И почти ничего о его просчетах.

Грэм Грин. Комната для живых

1

Симфония ветра за стенами церкви на окраине города заглушала шум дождя. Плотные тучи не пропускали утреннее солнце. Во всей Майрена-дель-Алькор едва ли нашлись бы три-четыре человека, готовые прийти к мессе в семь утра. Тем более в такую непогоду. На скамье в первом ряду деликатно зевала Аврора, пышнотелая пятидесятилетняя вдова. Церковная уборщица не хотела обижать дона Дамасо – он не раз приходил ей на помощь в трудный час – и никогда не приступала к работе, не побывав на утренней службе. Слева от нее располагались сестры Сантьяго, пожилые, тихие, сухонькие, будто подернутые пеплом, имевшие привычку подолгу церемонно рассаживаться на скамье. Неизменные три старухи, да изредка случайный прохожий, страдающий бессонницей, – вот и вся паства.

– Горе тем, которые называют зло добром, и добро злом, полагающим тьму светом, а свет – тьмою, считающим горькое сладким, и сладкое горьким.

Несмотря на возраст, Дамасо обладал удивительно мощным голосом, огрубевшим от чрезмерных возлияний и табака. Этот голос наполнял церковь до самых дальних уголков и, казалось, был создан для того, чтобы пугать прихожан мрачными предсказаниями; к тому же слова пророка Исайи о падении Вавилона как нельзя лучше подходили к его любимой теме: грядущей гибели всего мира и Севильи в частности.

– Горе тем, которые мудры в себе самих и пред собою разумны.

Дамасо старался говорить весомо, но без особой страсти: в конце концов, он был простым священником из предместья и никогда не претендовал на большее. Единственным потрясением за последние тридцать лет стала кончина его двоюродного брата Антонио Хесуса, с которым приключился инсульт из-за дорожной аварии. В остальном жизнь Дамасо была сплошной рутиной: кофе с молоком и тосты с маслом в пять утра, сорок пять минут сна перед обедом, тайные визиты в казино по вечерам. Священник располагал весьма скромным набором тем для проповедей и, в отличие от своих немногочисленных прихожанок, никогда не задумывался о том, чтобы изменить мир или свои собственные привычки.

– Горе предводителям вашим, вино пьющим, и вельможам вашим, склонным к хмельному, оправдывающим нечестивого за подношения и объявляющим праведного неправедным.

В церкви царил мягкий полумрак, и близорукому Дамасо никак не удавалось разглядеть, откуда исходит непонятный шум, который тревожил его уже несколько минут. То ли дверь скрипела от сквозняка, то ли ветер раскачивал жестяную крышу. А возможно, кто-то забрел в храм, чтобы переждать непогоду, и предпочел оставаться в темноте.

Дамасо не стал прерывать проповедь. Он среди пяти своих старых приятелей, безусловно, был самым лучшим оратором. Один из пяти хранителей. Когда Дамасо был молод, никто не сомневался, что впереди его ждет по меньшей мере епископский сан; но постепенно те, кто являлся на тайные собрания в последний день года, чтобы поговорить по телефону с кардиналом из Ватикана, привыкли, что их товарищ всего лишь настоятель очень маленькой церкви. Вот уже много лет в жизни Дамасо не было цели и смысла, кроме обязанностей хранителя.

– И разъярился гневом Господь Саваоф на народ Свой, и занес руку Свою на них, и поразит их так, что горы содрогнутся, и будут трупы их, как навоз посреди дороги. И при этом ярость Его не отвратится, и рука Его не дрогнет.

И все же старому священнику было чем гордиться. У него хватило и способностей, и возможностей подняться на самый верх, – чего стоило одно только покровительство всесильного кардинала Тертулли – однако он поборол искушение и предпочел стареть в родном городке, потихоньку отрывая листы календаря, без лишних амбиций и переживаний.

И наконец дождался новых прихожан.

Скользившие вдоль нефов тени обрели форму. Вновь прибывшие оказались шестью… нет, семью бездомными.

У Дамасо вдруг бешено заколотилось сердце. Он подумал, что не стоило накануне пить так много кофе, а еще священник отметил, что прежде видеть этих людей ему не приходилось. Теперь их можно было как следует разглядеть: семеро отвратительных с виду нищих в грязных, мокрых от дождя лохмотьях, все как на подбор худые, будто скелеты, все, кроме мерзко ухмылявшегося горбуна, собранные, молчаливые, решительные.

Добравшись до апсиды, нищие разделились на две группы. Четверо шагнули влево и, оказавшись прямо за спинами у ничего не подозревавших сестер Сантьяго, неторопливо вытащили из-под ветхой одежды кухонные ножи. Ножи были разного размера, старые, все в ржавчине и зазубринах. Затем они все так же неторопливо схватили старушек за волосы и перерезали обеим глотки до самых костей.


Рекомендуем почитать
Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.


Училка

Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?


Высшая справедливость. Роман-трилогия

Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.


Вилла мертвого доктора

В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.


Нечего прощать

Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.


Конус

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.