Рука Москвы - [66]

Маршал, разумеется, хорошо знал цену коэффициентам, цифрам потерь, цену Золотым Звездам за Панджширскую операцию, поэтому и был задумчив. Возможно, беспокоило его и другое. Соратник Ахмад-шаха — некий инженер Исхак похвастал в конце 1988 года в саудийском городе Таифе, что сведения о подготовке операции были получены не от афганских, а от советских источников. Маршал Соколов не мог не знать о тесных конспиративных контактах своих офицеров-разведчиков с Ахмад-шахом. Контакты осуществлялись по указанию военного командования, хотя и втайне от Москвы и советских представителей в Кабуле. Отношения с Ахмад-шахом установились тесные, чтобы не сказать задушевные, и при этих обстоятельствах его осведомленность должна была наводить на размышления. Тем более что афганское командование извещалось о предстоящих операциях в последний момент и не допускалось к их планированию.

Тот же Исхак назвал и цифру потерь Ахмад-шаха — пятнадцать человек. Соврал, наверное, бандит, уколоть хотел побольнее.

Война есть война. В правильности этой поговорки мы еще раз убедились в Рухе. Маршалу было доложено, что наша авиация только что нанесла бомбоштурмовой удар (БШУ) по расположению войск противника, потерь нет. Затем кто-то проговорился, что авиация здесь же, в Панджшире, сбросила современные эффективные (повышенного могущества) бомбы не с той высоты. Бомбы не разорвались, и специальные поисковые группы отряжены для того, чтобы их уничтожить. Есть еще одна поговорка: война все спишет, твердо усвоенная любым военнослужащим, от рядового до маршала, и выручающая их в затруднительных ситуациях. Война все спишет, война уравняет мужество бойцов и некомпетентность командиров, солдатскую безропотную стойкость и штабное политиканство, находчивость пехотинца и неповоротливость военачальников, война прикроет продажу оружия противнику и тайные сговоры за спиной союзника.

Совещание в Рухе завершилось на победной ноте. Пройдет три года, и окрепший Ахмад-шах возвратится в Панджшир уже не с тремя, а с десятью тысячами бойцов, неведомо куда исчезнет задолго до этого срока оргядро, и вновь нависнет враждебная сила над Кабулом и единственной дорогой, связывающей столицу Афганистана с Советским Союзом.

А сейчас дело сделали, совещание провели, летим над изумрудно-зеленой долиной, над голубой речкой в Кабул, домой, в королевский дворец маршала, где ожидает всех участников заслуженный обед.

Тесновато за столом, сервировка скромная, походная, еда обильная, но еще обильнее выпивка — добротное шотландское виски и русская водка. Во главе стола маршал Соколов, сбоку герой апрельской революции, выходец из бедной крестьянской семьи, министр обороны ДРА Абдул Кадыр — лицом темен, суетлив, то и дело вскакивает, щелкает каблуками. Его отношения с маршалом ясны: бойкий старательный ученик — и снисходительный учитель. Вскоре выяснится, что личный шофер Кадыра сотрудничает с Ахмад-шахом, а много позже придется задуматься о роли и самого министра. Будучи уже в отставке, строго-строго по секрету он признался своему другу, что всегда был последователем главы Исламского общества Афганистана Б. Раббани. Но все это — потом. Пока же идет товарищеская трапеза, суетится министр, немногословно говорит маршал, произнося суровые и звонкие тосты за здоровье руководящих лиц и за победу. Разливает спиртное генерал-полковник Ш. (погиб в авиакатастрофе), льет солидно — по полстакана. Маршал поглядывает и одобрительно кивает. Кадыра распирает хмель, чувство доброго товарищества, его тосты звучат взволнованно — он, того и гляди, либо запоет, либо зарыдает. Но время военное, гости душу перед компанией раскрывать не собираются — обед заканчивается быстро.

Панджшир. Самая крупная, самая громкая операция афганской войны. Она превратила главаря банды Ахмад-шаха в деятеля общегосударственного масштаба, принесла ему международную известность, открыла поток денег и оружия из США и Европы.

«Масуд» значит «счастливый». Ахмад-шах таджик, и не исключено, что его же собратья по исламскому движению — пуштуны отрежут ему голову. Пуштунов Ахмад-шах не любит и пытается объединить под своим началом все северные народности.

В один из февральских дней 1982 года на военном аэродроме Кабула приземлился ничем не примечательный пассажирский самолет Аэрофлота, прибывший специальным рейсом из Москвы. Аэродром полностью контролировался советскими военными, афганская сторона в известность о грузах или пассажирах не ставилась, так что прибытие самолета не привлекло ничьего внимания. Осведомители оппозиции могли только зафиксировать его посадку.

Небольшая группа встречающих быстро разместила прибывших по машинам. Впереди автомобиль с опознавательными знаками афганской дорожной полиции, но с советским экипажем, несколько машин с советской же вооруженной охраной — и кавалькада понеслась по заснеженным кабульским улицам в направлении Дар-аль-Амана к посольству СССР. У самых посольских ворот машины резко повернули влево и, проехав несколько сотен метров, остановились около двухэтажного особняка. Особняк арендовался представительством КГБ в Кабуле и предназначался для проведения конфиденциальных встреч с высокопоставленными контактами и размещения важных гостей из Москвы. В уютном, хорошо обставленном и чисто убранном доме, укрытом от посторонних глаз глухим забором, на два дня поселился прибывший в Кабул член Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов.