Рука Джотто - [45]

Флавия согласилась, что, как правило, это так.

– Конечно, я могу понять его реакцию, – продолжила миссис Форстер. – Джеффри столько сделал для мисс Бомонт, даже оставил ради нее работу в Лондоне и переехал сюда жить. И вдруг миссис Верней прогоняет его. Он был глубоко оскорблен. И я не постесняюсь сказать, что ее решение стало для нас ударом в финансовом отношении тоже.

– Значит, миссис Верней уволила вашего мужа только потому, что у нее не хватало средств на его услуги?

Джессика Форстер смотрела на нее недоумевающим взглядом.

– А какие еще могли быть причины?

Флавия подумала, что она либо очень проста, либо в самом деле глупа. А может быть, не то и не другое.

– Значит, для вас настали трудные времена? Я имею в виду – в денежном отношении?

Женщина кивнула:

– Да, но потом положение стало выправляться. Джеффри снова занялся прежним бизнесом и говорил, что вскоре провернет крупную сделку.

– И что это была за сделка?

– Понятия не имею. Он старался не утомлять меня подробностями. «Я зарабатываю – ты тратишь» – так он всегда говорил. Он был хорошим человеком. Я понимаю, вам уже наговорили про него всякого, но они знали его только с одной стороны. А была еще и другая. Совсем другая.

Флавии оставалось только догадываться, что имела в виду миссис Форстер; она решила выпытать это у нее, избрав более подходящий момент.

– И все-таки что это была за сделка? Он собирался продать картину?

– Вероятно, да. А может быть, коттеджи. Хотя нет, вряд ли.

– Когда к вашему мужу попадали ценные картины, он обычно держал их здесь?

– Понятия не имею. Может быть, и нет. Если они были действительно ценные. Здесь не такое уж безопасное место, к тому же многие люди имеют ключи от нашего дома – уборщица, например. Да еще ограбления – вы, наверное, слышали.

– А если, к примеру, ваш муж собирался показать картину клиенту, он мог привезти ее сюда в последний момент?

Джессика кивнула:

– Мог, он арендовал сейф в норвичском банке. Но ведь я уже говорила все это полиции.

– Он упоминал при вас имена клиентов?

Она помотала головой.

– Он имел контакты в Италии?

Тот же ответ.

– Понятно. А ваш муж часто бывал в разъездах?

– Конечно, это часть его работы. Ему приходилось постоянно куда-то ездить, смотреть картины, встречаться с клиентами. Нельзя сказать, чтобы ему это нравилось, он любил бывать дома.

– А за границу он выезжал?

– Да, иногда, но не часто. А почему вы спрашиваете?

– Просто интересуюсь, – уклончиво ответила Флавия. – А вы, случайно, не знаете, не ездил ли он в июле 1976 года в Шотландию?

– Не знаю, – снова покачала головой Джессика.

– А в Падую в мае девяносто первого?

– Нет.

– В Милан в феврале девяносто второго?

– Не думаю. Он часто уезжал, но всегда ненадолго. Я никогда не могла сказать точно, где он находится.

– А кто-нибудь может это знать?

– Вряд ли, Джеффри работал один. Попробуйте спросить Уинтертона, был у него такой знакомый. Может быть, он что-нибудь знает.

– Понятно. Спасибо. Скажите, а как так вышло, что он стал работать на Веронику Бомонт?

– Наверное, она его попросила. Кажется, они познакомились несколько лет назад на одном мероприятии. Джеффри старался поддерживать такие контакты, хотя лично я не стала бы тратить время на подобных людей. Он говорил, что однажды дал ей хороший совет. Но работать у нее он стал только три года назад. Тогда мы и переехали сюда.

– По моим данным, они знали друг друга очень давно. Им было лет по двадцать, когда они познакомились.

Джессика казалась удивленной:

– Да? Возможно, не знаю. Он никогда не упоминал об этом. Честно говоря, я была недовольна нашим переездом сюда. Я знаю, он хотел поправить дела, но мы как-нибудь обошлись бы и без этой работы. Я была готова сама зарабатывать, лишь бы он отказался от этого предложения. Разве можно ставить свою жизнь в зависимость от прихотей одного человека, к тому же очень странного человека? Но Джефф никогда меня не слушал. И то, что в результате я оказалась права, меня совершенно не радует. Я и сейчас уверена: мы напрасно покинули Лондон и похоронили себя в этой глуши.

Не совсем удачное сравнение, отметила Флавия. И если подумать, действительно жаль, что он не послушал жены. Может, она и кажется перепуганной крольчихой, но если все было так, как она говорит, у нее гораздо больше ума и рассудительности, чем у ее мужа.

– Вы не знаете, куда пропали его бумаги? – спросила она.

Джессика нервно сцепила пальцы, и Флавия поняла, что сейчас она скажет неправду.

– Я не знаю, меня целый день не было дома. Я приехала вечером. Вчера утром я отвечала на вопросы полиции, затем поехала в Норвич повидаться с адвокатом. Потом весь вечер провела у друзей. Я впервые услышала о пропаже сегодня утром, когда полицейские пришли взглянуть на бумаги и, войдя в кабинет, начали кричать, что их нет.

Флавия задумчиво кивала. Как она поторопилась выложить свое алиби. Женщина говорила спокойно, но проницательной итальянке показалось, что это стоило ей немалых усилий. На небеспристрастный взгляд Флавии, миссис Форстер слишком сильно взволновал вопрос о пропаже бумаг.

Итальянка потягивала из стакана пиво и никак не могла решиться. «Нет, – наконец определилась она, – уйду голодной. Так безопаснее». Она впервые видела, чтобы еда выглядела подобным образом, и не рискнула проверить, какое воздействие она произведет на ее желудок. Аргайл с отвращением запихивал в рот колбасный рулет, и лишь инспектор Мэнстед, только что приехавший из Лондона, с энтузиазмом поглощал яйца по-шотландски. Он как раз отправил в рот второе яйцо и маленькую маринованную луковицу и с довольной миной жевал образовавшуюся смесь. Флавию передернуло, и она попыталась сосредоточиться на деле.