Рука доктора Фу Манчи - [11]

Теперь странные сомнения и страхи начали одолевать меня. Водитель, смутно вспомнилось мне, был невысоким темноволосым человеком с замечательно тонкими чертами лица и кожей оливкового цвета. Когда бы не дорожные очки, он, безусловно, показался бы красивым — утонченной женственной красотой.

К тому времени я был уже почти уверен, что таксист является не англичанином. И почти уверен, что со Смитом случилось какое-то несчастье. Мы ослабили бдительность буквально на мгновение — и вот печальный результат!

В одном из крупных отделений банка можно найти ответственного за прием вкладов. Но даже если разыскать его и удастся в самое короткое время, едва ли этот человек будет в силах помочь мне — разве только если он случайно знает моего друга в лицо (что, впрочем, вполне вероятно) и действительно видел его сегодня. Во всяком случае, я решил попытать счастья: вновь зашел в телефонную кабинку и попросил связать меня с банком.

Приемщик вкладов оказался на месте и спустя несколько минут подошел к телефону. Он прекрасно знал Найланда Смита в лицо и находился на дежурстве в приемном отделении банка в то время, когда Смит должен был подъехать. Служащий уверенно заявил, что мой друг сегодня там не появлялся.

— Кроме того, сэр, — добавил он, — вы говорили, мистер Смит хотел сдать на хранение какие-то ценности!

— Да-да! — нетерпеливо вскричал я.

— Все оставленные в банке ценности я самолично спускаю на лифте в хранилище под наблюдением помощника управляющего и могу с полной определенностью утверждать: ничего подобного сегодня в банке никто не оставлял.

Когда я вышел из телефонной кабинки, ноги у меня подкашивались, и мне даже пришлось схватиться за дверь, чтобы не упасть.

«Что такое Си Фан?» — спросил сержант Флетчер сегодня утром. Никто из нас не смог ответить ему, ибо никто не знал толком ответа на этот вопрос. Туманная завеса опустилась перед моими глазами, отделяя меня от окружающего мира, и внезапно я остро осознал, что Си Фан — эта незримая зловещая сила — дотянулась до моего друга, вырвала его из кипевшей вокруг меня шумной жизни и увлекла в свою загадочную мертвую тишину.

ГЛАВА VII КИТАЙСКИЙ КВАРТАЛ

— Патрулировать окрестности Лавки Радости Джона Ки, — сказал инспектор Веймаут, — не привлекая к себе внимания, нелегко. Вход в притон, как вы скоро увидите, находится на длинной, узкой, грязной улочке, расположенной под прямым углом к Темзе. Насколько мне известно, поблизости нет такого места, откуда можно вести наблюдение за входом. А с другой стороны заведение выходит на крохотный пустырь, возле заброшенной мельницы.

Я пропустил слова инспектора мимо ушей. Переодетый и загримированный до полной неузнаваемости, я порывался скорей отправиться в Лавку Радости, поскольку занял место Смита в ночной программе. Мы проверили все возможные источники информации, но безрезультатно, и теперь я, вопреки всякой логике, надеялся узнать хоть что-нибудь о судьбе своего бедного друга в китайском притоне, который он намеревался посетить вместе с Флетчером.

Последний, загримированный под мулата-матроса и представлявший собой довольно странное зрелище, с сомнением посмотрел на инспектора и сказал:

— Катер речной полиции может подойти с приливом к отмели Сюррей и встать там на якорь. В конце улицы находится пустующая пристань, мы можем проскользнуть туда и световыми сигналами дать вам знать о своем прибытии в Лавку Радости. Вы ответите нам таким же образом. В случае непредвиденных осложнений я выстрелю в воздух, — он похлопал по ручке служебного револьвера, торчащей из заднего кармана брюк, — и вы сможете высадиться на берег в считанные секунды.

План Флетчера имел одно важное достоинство: никто не мог предложить ничего другого. Поэтому он был принят, и пятью минутами позже из Ярда вывернуло такси, в котором сидели инспектор Веймаут и два подозрительных субъекта бандитского вида — Флетчер и я сам.

Никакого азарта, который непременно охватил бы меня, случись подобная экспедиция при других обстоятельствах, я не испытывал. Терзающее душу беспокойство и уныние мешали мне поддерживать разговор с инспектором, и я ограничивался лишь односложными ответами на вопросы, едва доходившие до моего сознания.

У пристани нас ожидал наш старый знакомый, инспектор речной полиции Раймэн. Веймаут позвонил ему из Скотланд-Ярда.

— У мола стоит моторная лодка, — сказал Раймэн, кивнув Флетчеру и сурово взглянув в мою сторону.

Веймаут коротко рассмеялся.

— Очевидно, вы не узнали доктора Петри.

— О! — воскликнул Раймэн. — Доктор Петри! Но, клянусь небесами, доктор, я бы ни в жизнь не узнал вас! Что же такое случилось? — И он повернулся к инспектору Веймауту, вопросительно подняв брови.

— Снова всплыло дело доктора Фу Манчи.

— Фу Манчи! Но я думал, дело доктора Фу Манчи давно закрыто! Для меня оно всегда оставалось загадкой: никогда ни слова в газетах, и полиция находится в таком же неведении, как и простые смертные. Но разве этот китаец, доктор Фу Манчи, не умер?

Веймаут кивнул.

— Тем не менее некоторые из его друзей очень даже живы, — сказал он. — И, похоже, доктор Фу Манчи, хоть он и гений, — а против этого утверждения трудно возражать, Раймэн, — являлся всего лишь агентом некоей гораздо более значительной и влиятельной личности.