Руины Горлана - [49]

Они двигались вперед, и Уиллу становилось все тревожнее. Там, вдалеке, что-то таилось, что-то неуловимое, недоступное… Это «что-то» наводило тоску. Мальчик не знал, что именно это было, какой оно имело вид, да и было ли вообще… Холт заметил его беспокойство.

— Обратил наконец внимание, — тихо произнес он. — Это и есть Камни.

Теперь Уилл понял, что имел в виду учитель. Слышался какой-то звук, едва различимый, но очень назойливый. Он проникал в самое сердце, вызывая страх и чувство безнадежности. Просто они оказались в пределах слышимости песни Камней. Рука мальчика непроизвольно двинулась и легла на рукоять ножа, прикосновение к оружию действовало успокаивающе.

Они продолжали путь до самого вечера, хотя казалось, что вовсе не продвинулись — вокруг ничто не менялось. Равнина была до дрожи одинаковой. Скачи — не скачи, что позади, что впереди, горизонт не удалялся и не приближался. Словно они маршировали на месте — в пустоте. И только пронзительный вой Каменных Флейт, сопровождавший путников весь день, набирал силу по мере того, как они продвигались в глубь бесплодной пустыни. Уиллу становилось все тяжелее выносить изматывающий вой. Нервы его были на пределе, мышцы окаменели. Когда солнце почти село, Холт остановил Абеляра.

— Заночуем, — объявил он. — Впотьмах мы потеряем верное направление. Здесь нет никаких примет, по которым можно ориентироваться, мы станем ходить кругами.

Все спешились, испытав долгожданное облегчение. Путники очень устали. Уилл, собрав последние силы, принялся шарить в редком корявом кустарнике, выжившем на равнине, в поисках хвороста для костра. Догадавшись, что задумал мальчик, Холт покачал головой:

— Никакого огня. Нас будет видно, и мы понятия не имеем, кто может наблюдать.

Уилл замер, выронив небольшую собранную им охапку ветвей.

— Вы имеете в виду калкара?

Холт неопределенно пожал плечами:

— Жители равнины тоже могут быть опасны. Не надо, чтобы кто-нибудь знал о чужаках…

Джилан тем временем расседлывал своего гнедого, Блейза. Разложив вещи на земле, он принялся чистить коня пучком сухой травы.

— А ты не думаешь, что нас уже видели? — поинтересовался Джилан.

Прежде чем дать ответ, секунду-другую Холт раздумывал над вопросом.

— Может, и видели. Все слишком неопределенно. В любом случае, нам стоит быть осторожными и лишний раз не высовываться. Вдруг местные и так уже знают, где обитают калкара, и намеренно ничего не предпринимают, давая нам возможность приблизиться и стать легкой добычей. В общем, пока никакого огня.

Джилан, неохотно соглашаясь, кивнул:

— Конечно, ты прав. Но я бы с радостью выпил кофе…

— Потерпишь, — последовал краткий ответ.

Глава 26

Вокруг было тоскливо и неуютно. Уставшие путники в молчании подкрепляли силы хлебом, мясом и сухофруктами — едой, которая уже набила оскомину. Запивали холодной водой из фляжек. Уилл уже не мог выносить этот однообразный, надоевший паек. Холт первым остался стоять на часах, меж тем как Уилл и Джилан уснули, закутавшись в плащи.

Уилл, с тех пор как стал учеником рейнджера, уже ночевал в походных условиях. Но сегодня впервые у них не было даже костра, и ничто не согревало их во время сна. Мальчик спал беспокойно: его терзали тревожные сны, страшные видения. Он ощущал присутствие чьей-то злой воли, стремящейся овладеть его сознанием и лишить его возможности спастись… от чего?

Когда Холт растолкал Уилла — настал его черед бодрствовать, — он был почти рад.

Облака, гонимые ветром, быстро пролетали на фоне луны. Заунывный вой Каменных Флейт не утихал. Возможно, эти Камни и созданы для того, чтобы мучить человеческую душу, вселять сомнения и тревоги, отбирать надежду. Сухие стебли ковыля глухо шептались, резко контрастируя с далеким пронзительным стоном.

— Когда луна достигнет этой высоты над горизонтом, передашь стражу Джилану, — наказал ему Холт, прежде чем уснуть.

Уилл поднялся и стал потягиваться, желая расправить онемевшие мышцы. Подобрав лук и колчан, он направился туда, откуда все было хорошо видно, по мнению Холта. Рейнджеры никогда не сторожили на открытом месте в самом лагере, а находили укрытие в двадцати — тридцати метрах. Так что если чужакам случилось бы набрести на их стоянку, наблюдателя бы никто не заметил. Это был один из многих навыков, обретенных Уиллом в месяцы обучения.

Вынув две стрелы из колчана, мальчик зажал их между пальцами той руки, в которой был лук. Так он и должен сидеть несколько часов. Если что-то случится, он не будет терять время, доставая стрелу из колчана. Затем Уилл накинул на голову капюшон плаща, чтобы окончательно слиться с фоном. Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, он непрерывно обегал местность глазами, как учил его Холт, постоянно осматривая лагерь и окрестную территорию. Это делалось для того, чтобы взгляд не застревал на одном и том же месте и было больше шансов заметить движение.

Завывание Каменных Флейт и шелест стеблей ковыля на ветру неизменно сопровождали мысли Уилла. Вскоре мальчик стал различать и прочие шумы: шуршание мелких зверьков и что-то еще, чего он не мог понять. А что, если это калкара подбирается к их стоянке? При этой мысли мальчик похолодел. В какой-то момент Уилл был почти уверен, что слышит дыхание крупного зверя. Ужас сдавил горло, и только через несколько минут мальчик сообразил, что звук исходит от его спящих товарищей.