Руина, Мазепа, Мазепинцы - [36]

76

мир. Еще в 1664 году, после похода короля под Глухов, начались

попытки к установлению мира. Летом этого года съезжались послы

двух воюющих держав в местечке Дуровиче, ничего не

постановили и разошлись. Ограничились тогда только восьмимесячным

перемирием и назначили съехаться снова на следующий год в

июле. Заключение полного мира сразу оказалось и тогда-

невозможным: поляки презирали московскую силу, были охмелены

славою своих успехов и не хотели мириться иначе, как возвратив

себе все, что в несчастных обстоятельствах должны были

потерять. Сношения о мире с Москвою начались потом снова не ранее

весны 1666 года. Теперь поляки должны были сделаться несколько

податливее, так как у них вспыхнуло междоусобие короля с Лю-

бомирским. Замечательно, что Любомирский, тот самый, который

одержал вместе с Чарнецким чудновскую победу над

Шереметевым и русскими войсками^ теперь искал союза с московским

царем против польского короля и предлагал своего сына в службу

царю московскому в тех видах, что московский государь даст ему

в Украине два города с обязательством защищать край против

татар и поляков. Из такой попытки не вышло ничего, но это

обстоятельство показывает, что московская сторона поставлена

была гораздо лучше, чем прошлый год. К сожалению, вести дело

примирения с Польшею поручено было царскому любимцу

Афанасию Лаврентьевичу Ордыну-Нащокину с товарищами Богданом

Нащокиным и дьяком Григорьем Богдановым. Ордын-Нащокин

принадлежал к тем немногим московским людям, которые

несколько окропились брызгами западной образованности. Ордын-

Нащокин отличался расположением к полякам и готов был

уступить Польше многое, если не все, чего требовали поляки. Он

Козаков ненавидел и презирал. О достоинстве собственного народа

Нащокин имел такое неуважительное мнение, что считал большим

благодеянием для России иметь в войске польских пленников на

службе, признавая польских воинов достойнее русских. Притом

он находился под влиянием благочестия; ему претила война

христианских народов между собою; желанною его целью было

когда-нибудь устроить союз христианских держав против мусульман.

Царь Алексей Михайлович хотя был лично дружен с этим

человеком, но во взглядах своих не совсем с ним сходился.

Благочестивый православный царь ставил себе идеалом независимое

торжествующее ‘ положение православной Церкви; он не желал

сдаваться на уступки полякам, опасаясь именно того, чтобы

храмы православные и монастыри не попали под власть католичества.

<Собаке недостойно есть единого куска православного>, выражался

он, разумея владение поляков западнорусским краем, где

оставалось в силе православное богослужение. Царь Алексей

Михайлович поручал Нащокину действовать, ради образа Пресвятой Бо-

77

городицы и каких-то чудес, <содеявшихся от него в видении орла>.

Он соглашался уступить Польше и Украину правого берега, но

пытался оставить за собою Киев пять или шесть верст в

окружности от него, чтобы под его царскою властью оставались

православные монастыри. С’такими предвзятыми желаниями

приступили к переговорам с поляками, и тогда-то послан был указ в

Гетманщину прекратить всякие зацепки с поляками. Сообразно

этому указу, Бруховецкий послал универсал к отправленным под

Гомель полковникам и приказывал всем разойтись по домам

своим; вместе с тем по всей Малороссии давалось приказание нигде

не задираться с ляхами, а всем торговым людям дозволялся

свободный въезд в Малороссию и выезд из нее. Но трудно было

исполнить царскую волю и прекратить драки по всей Украине, так как с правой стороны Днепра их прекращать не думали.

Чигиринцы и черкассцы, соединясь с татарами и с некоторыми

поляками, переправились через Днепр и делали набеги под

Миргород, Горошин, Боромлю; на правой же стороне Днепра они

беспокоили Канев, признававший еще власть левобережного гетмана; потом и сам Дорошенко, присоединивши к своим козакам чиги-

ринских ляхов, состоявших под командою коменданта

Жебровского, и своих постоянных союзников татар, переправился через

Днепр, в селе Вороновке, за 15 верст от Кременчуга, и отправил

под Кременчуг своих сборных людей; но против них в Кременчуге

были козацкие полки Гадяцкий и Миргородский, а к ним

примкнул Косагов с царскими ратными людьми: они прогнали задне-

прян и татар. Дорошенко после такой неудачи ушел на судах за

Днепр и послал к польскому королю известие, что вот теперь

пришло время чинить промысел над малороссйскими городами

левой стороны Днепра, потому что люди там живут в оплошку; он просил прислать войска. Король отвечал, что уже с царем

начались переговоры о мире и война приостановлена. Это

рассердило Дорошенка. <Мне>, - говорил он тогда, - <дано

гетманство не от польского короля, а от крымского хана, так пусть же

и надежда у меня будет на хана>. С тех пор у Дорошенка

возникла мысль искать опоры для Украины в мусульманском мире.

Не повинуясь более королевской воле, он писал крымскому хану, призывая на помощь орду, чтоб очистить Кременчуг от Козаков

Бруховецкого. Не без основания Бруховецкий представлял тогда

государю, что если распустить все полки в чаяний примирения

с Польшею, и если, таким образом, на левой стороне Днепра не