Руимо. Пришедшая - [61]

Цветы — они красивы и губительны одновременно. Их аромат пьянит, дезориентирует, туманит рассудок и даже вызывает галлюцинации. Нередко заплутавшие, или же неосведомлённые путники из леса не возвращались, и можно запросто наткнуться на чьи-то останки и кости. Ричарду ничего не грозило по простой причине: он — Ментор. А Ментору никакие ни дурман, ни яд — не страшны.

Когда Ричард убедился, что старик намерен идти вглубь леса, окликнул его и велел остановиться. Старец замер, но не обернулся. Слепые глаза что-то напряжённо высматривали вдали, а бормотание было не разобрать.

— Ты явно знаешь, что стамра не место здесь. Сам ты — человек, я это вижу и чувствую. Так зачем идёшь на гибель?

Он обернулся и криво улыбнулся в ответ.

— Ты не Посредник, и обо мне никому не сказал ни слова. Как зовут тебя?

— Зовут…да, когда-то меня звали, много и по-разному. Звали на праздники, звали на помощь, звали с почтением и по имени. А после забыли имя, и стали звать…

Он осёкся, зажмурился и прижал ладонь ко лбу, иссечённому морщинами. Слова снова давались ему с трудом, он усердно пытался что-то вспомнить, проговаривая шёпотом возможные вариации фразы. Ричард терпеливо ждал.

— Звали меня…Костоправом, когда-то.

Он широко улыбнулся, посмотрев на свои ладони, и предложил присесть у ближайшего пня, указав на него. Сели напротив друг друга. Старик, назвавший себя Костоправом, продолжал улыбаться — возможно, довольный от того, что вспомнил имя, но явно не видел выражение на лице Ричарда. Озадаченный, он, пожалуй, впервые не мог найти, что сказать.

— Спрашивай, Ментор. Ведь времени, чтобы ответить на твои вопросы, всё меньше. Да и в принципе — времени всё меньше.

— Ты не можешь быть Костоправом, старик, — твёрдо вымолвил Ричард, вспоминая записи в летописях. — Человек, упоминаемый как Костоправ, умер в расцвете сил, по меньшей мере — пять сотен лет назад. Обычному стамра не прожить больше четырёх сотен.

— Что тебе ведомо о человеке, который носил это имя?

Ментор задумался. В действительности, о Костоправе имелось всего несколько жалких записей, и не было в них никакой полезной информации — ни откуда он родом, ни даты рождения. Был ли он магом, и если был — то каким, так же неизвестно, но кое-что Ричард о нём знал.

— О Костоправе нет точных сведений. Однако, я знаю, что он пытался воссоздать культ древнего бога, но по какой-то причине не довёл начатое до конца. Он исчез, и вскоре его тело нашли в пустошах, после чего похоронили.

Образовалась тишина. Для Ричарда оставалось загадкой, почему выражение на смуглом лице такое довольное.

— Я — Костоправ, — хрипло, но с достоинством вымолвил он, выдержав паузу.

— А я — принцесса Фелиция Бракентусская.

После пары секунд тишины старец сипло рассмеялся и закашлялся, костяшками пальцев снял проступившие на глазах слёзы.

— Менторы всегда удивляли меня. Всегда. Мальчик, коль не веришь — ступай к своему господину и спроси, что он знает о Костоправе. Вероятно, ты услышишь увлекательную историю и захочешь найти меня. Вот только после этого боле мы не встретимся.

— Для безумного старика, то и дело бормочущего невнятный бред, ты отвечаешь вполне осмысленно. Я повторюсь: как тебя зовут?

— Я уже сказал, Ментор. А теперь, по этикету представься и ты, раз имена для тебя так важны.

— Аргус из Релендола.

Старик усмехнулся, недоверчиво покачал головой.

— Настоящее имя. Скажи его.

— Пока не узнаю, кто ты — представляться не стану.

Седой вздохнул. Погладил длинную бороду, почесал затылок и устремил взгляд в чистое небо.

— Воля твоя, Ментор. Воля твоя.

Выглядел он чересчур спокойным и уравновешенным. Его поведение, жесты и мимика кардинально отличались от тех, что Ричард наблюдал утром на рынке, и в самый первый день их встречи: казалось, перед ним сидел совершенно иной человек, и ничего общего с безумным стариком в нём не наблюдалось.

— То, что ты сказал в день нашей первой встречи, похоже на пророчество. Или же — обыкновенный бред. Так или иначе я не верю в судьбу, поэтому потрудись доступно объяснить, что имел ввиду.

— Глас Создателя, мой дорогой друг, не оставляет мне выбора и лишает воспоминаний, и произнесённое мною в минуты прозрения я вспоминаю спустя время.

— Интересно. «Глас Создателя»? Хочешь сказать, он существует, и ты слышишь его?

— Не напрямую. Но раньше так и было.

— Тогда предвидь будущее Ведрука, к примеру.

— Этого тебе раньше срока ведать нельзя, — Костоправ почесал бороду. — Но я могу…попытаться заглянуть в твоё будущее. Но при условии, что отведёшь меня туда, куда велю — как видишь, я слеп. Чаще всего.

— Отведу, куда скажешь. Даю слово.

— Менторы всегда держат своё слово. Во всяком случае, так говорят многие из вас…Поглядим, мальчик, поглядим. Дай мне руку.

Ричард старался избегать рукопожатий и подобных прикосновений. Во-первых, его могли вычислить по абсолютно гладким, без каких-либо засечек и линий, ладоням; против обычных людей, как всегда, спасали иллюзионные заклинания, но далеко не каждый мог творить их. Во-вторых, во время длительного прикосновения чародеи способны счесть информацию, а допускать этого ни в коем разе нельзя. Сейчас же он не знал, чего ждать от старца, но решил пойти на риск.