Руимо. Пришедшая - [60]

— Кушай, дедуля, — тихо сказал он, поднеся к бледным губам старика очередную порцию супа. Старик, вид у которого был более-менее ухоженный, не сопротивлялся. Теперь он был похож на человека: редкие серебристые волосы причёсаны назад, морщинистое смуглое лицо умыто, и теперь на левой скуле виднелось тёмное родимое пятно. Даже одежда на нём была приличная, хоть немного не по размеру: белая льняная рубаха с вышитыми красными узорами на рукавах висела на нём, штаны были широки, но по длине пришлись впору. Ричард заметил, что свою шляпу, которую уже давно пора бы выбросить, он не выпускает из рук и держит под столом — видимо, ему она дорога. Когда Эмрин снова поднёс ложку, он отстранился и покачал головой.

— Благодарствую, — хрипло обронил он, отодвигаясь от стола. Надел потрёпанную шляпу и закрепил благодарность поклоном перед тем, как двинулся к выходу.

— И это — всё? — Ричард посмотрел на него исподлобья, когда тот остановился в шаге от него. — Уйдёшь, просто поблагодарив?

Бледные губы растянулись в улыбке, морщин на лице стало больше. Ивве бросила на Ричарда обеспокоенный и разочарованный взгляд, встала и усадила молчаливую Мирти на своё место. Девочка затихала всегда, когда Аргус из Релендола был рядом. А Ивве ещё с первого дня, когда Лоннед привёл его в дом, поняла, что этому странному человеку, от присутствия которого становится холоднее, вопросов лучше не задавать. Никаких.

— Уйду, — был ответ. — И ты — вместе со мной.

Ричард не стал преграждать ему путь и с удивлением не меньшим, чем у собравшихся за столом, наблюдал за тем, как ровно и уверенно слепой старец идёт к выходу. Картина эта не укладывалась в его голове. Он оглянулся и коротко сказал Ивве:

— К вечеру не ждите.

Эмрин подскочил, как ужаленный, и вылетел из кухни; и успел настигнуть Ричарда, когда тот уже толкнул входную дверь.

— Вы всегда такой холодный, дядя Аргус, — грустно сказал он, протягивая что-то тёмное, как позже оказалось — вязаный шарф средней длины. — Возьмите, он тёплый.

Мальчик опять смотрел не него щенячьими глазами. Что за странный ребёнок! Все стамра, так или иначе, чувствуют при виде Ментора страх, даже когда принимают за своего. Помедлив, Ментор нехотя принял шарф и обвязал его вокруг шеи, мысленно спросив себя несколько раз, зачем он это делает.

— Сегодня начни читать Sertenorum, — твёрдо молвил Ричард и ушёл.

На улочках тем временем кипела жизнь. Старик шёл довольно энергично, ловко обходя прохожих, и уверенно приближался к окраине. Здесь, у второго выхода из города, располагался заброшенный квартал. Ребятишки часто играли в ветхих, полуразрушенных домах. Флюгер на одной из дырявых крыш громко и неприятно скрипел; на дороге валялось и хрустело под ногами битое стекло, в некоторых домах окна были заколочены. За углом, в одной из помоек в мусоре шумно рылся облезлый пёс.

Когда двое подошли к толстой стене из камня, стражники не обратили на них внимание, потому как были увлечены игрой в кости. Рядом с их сооружённым на скорую руку, импровизированным столом и стульями красовались опрокинутые пустые бутыли, и с ними парочка ещё не открытых. Ментор, завидев это, безрадостно усмехнулся и в очередной раз убедился, что стамра, в большинстве своём, слабы духом и беспечны. Если Маркусу будет угодно, от города останется пепел и руины в считанные минуты, и осуществить это будет несложно. Люди даже не успеют понять, что происходит. На ум Ричарду тут же пришёл павший Фаренхим: никто не мог помыслить, что великий город серебра падёт — о его величии и красоте, о могуществе Фенхидес слагали песни, которые не поют уже сотню лет. Одну из них Ричард помнил хорошо, и воспроизвёл текст в мыслях:

Прекрасен город Фаренхим -

Из серебра сияют крыши,

Цветут весенние холмы,

И в небе голос птичий слышен.

А правят им Дамира сын -

С женою, дочерью Елены.

Хранят они покой и мир,

Сердца добры их и смиренны.

Так было сто веков назад.

Так будет впредь — мы верим твёрдо:

Пока Фенхидес есть средь нас,

Мы будем жить без страха, гордо!

Недобрая ухмылка застыла на его лице. Поразмыслив, он прикинул, что для того, чтобы стереть Ведрук с лица земли, достаточно будет одного-двух толковых Менторов, смыслящих в этом деле, и при этом — невероятно мобильных. К ним Ричард себя причислить не мог. Более того, уничтожение городов и бессмысленная резня его не привлекали, и относился он к этому равнодушно. Тем не менее, если Маркус отдаст подобный приказ, Ричард исполнит его, чтобы доказать свою преданность. Однако, его всегда интересовали таланты-самородки — уникальные создания, и не важно, будь то Ментор, стамра, любое живое, или не очень, существо, — суть и талант которого он не мог распознать с первого взгляда. Именно поэтому он последовал за самым обычным с виду стариком, в который раз убедившись, что внешность обманчива.

Недалеко от Ведрука на оживлённой земле возвышалась гора Кшетра, рядом с ней протекала узенькая речка Афия, а у подножия горы красовался Кшетрийский лес — местная достопримечательность.

Кроны высоких, мощных деревьев в преддверии осени окрашивались в васильково-синий, а на ветвях распускались крупные цветы. Бело-голубые, иногда розоватые, они источали сильный, сладкий аромат. Ричард знал, что для людей этот лес опасен даже после Преображения; и если внешне изменить его удалось, то одно из сохранившихся свойств просто стало слабее.