Руимо. Пришедшая - [25]
Подкрепившись за столиком в гостиной и поговорив о Тувиамских традициях, праздниках, литературе и языке, плавно перешли к волшебству, все разновидности которого Деми с ходу не запомнила.
— Основные направления — это Разрушение, Созидание, Поддержка, Разум и Изменение. Последнее считается частично запретным, как и магия Разума, или же контроля. Есть ещё магия Тела — направляя энергию не во внешнюю среду, а исключительно в себя, можно многократно увеличить возможности своего тела. В Элите есть мастера каждого из направлений. Я же специализируюсь на Поддержке и частично — на Разуме.
— А здесь есть некромантия?
— Нет.
— А эльфы, демоны, гномы, вампиры? Орки?
Анита звонко и искренне рассмеялась.
— Кажется, что-то начитался книг и переиграл.
Деми усмехнулась. Было приятно, что помимо Лианы здесь есть кто-то свой, кто способен её понять.
— Ничего из перечисленного тобой здесь нет, и не было. Хотя, возможно, существуют демоны и призраки, но ты с большей вероятностью наткнёшься на отродье Менторов — гончую, например. Это такая мерзкая, полумёртвая плотоядная псина; а ещё гончие разносят инфекции и, в худшем случае — чуму или оспу. Человеческие хвори им нипочём, как и Менторам. Однако, сейчас всё больше замечают бесформенных. Ну, ладно, поболтали — и хватит. Идём, пора начинать.
«Наконец-то!» — обрадовалась Деми. Ей ужасно не терпелось узнать, на что она способна.
Это было интересно и даже забавно. Сначала Анита дала ей в руки несколько разноцветных камушков. С закрытыми глазами нужно было назвать цвет каждого из них. Как оказалось позже, ни один цвет не был угадан. Тогда она попыталась раскачать маятник — небольшое магическое устройство, заряженное и гиперчувствительное, настроенное на выявление минимальных телекинетических способностей, имевшего вид обычной вытянутой и заострённой к низу пластинки на тонкой цепочке, подвешенной к статичному держателю. Эта проверка обернулась провалом — как и предыдущая. Через час, смирившись с неподвижностью маятника, Деми принялась за следующий тест.
Она опускала кисти рук в ёмкости с водой, передержала почти все устройства и несколько артефактов — и ничего. Ощущая себя полнейшей неудачницей, она, с угасшим энтузиазмом, продолжала делать то, что говорила наставница. Анита проявляла неслыханное терпение.
Солнце давно село; выколдовав яркую световую сферу, тем самым вызвав у Деми восхищение и даже трепет, она вздохнула и, порывшись в сундучке, протянула ей стеклянный шарик.
— Постарайся сконцентрироваться. Почувствуй энергию внутри, представь, как она циркулирует по телу.
Деми так и сделала. Прошло пол часа. Когда она вконец отчаялась и захотела всё бросить, вдруг почувствовала что-то странное. Зацепившись за незнакомое чувство, она наконец поняла, о чём говорила Анита. И тут же осознала, что может направить часть энергии в стеклянный шар.
Что-то пошло не так. Ей показалось, что она услышала ехидную усмешку. Странная вибрация прошлась от груди к рукам, и остановить это у неё не получалось.
— Достаточно! — воскликнула Анита, но было поздно: сначала шар слабо, едва различимо засиял жёлтым цветом, а всего через миг задрожал и лопнул, разметав во все стороны острые мелкие осколки. Чудом они никому не попали в глаза. Несколько мгновений они стояли молча, а Деми была в полной растерянности.
— Что это? Так должно быть?
— Не знаю, — Анита нахмурилась, настороженно поглядывая то на Деми, то на осколки. — Такой реакции мне не доводилось видеть. Странно. Я была уверена, что поначалу шар отразил призыв — очень похоже на базовое заклинание как сфера, или искра. Но никогда ещё он не взрывался вот так! Разрушение проявляет себя иначе…
Напряжение, повисшее в помещении, сложно было не заметить. Пытаясь понять природу странной силы своей ученицы, Анита предложила выполнить ещё несколько упражнений, дав подробные указания; сама же наблюдала со стороны, вручив осколок фиолетового кристалла, причудливое ожерелье с крупными перламутровыми бусинами и потрёпанную книжку в коричневой обложке.
— А книга для чего?
— Небольшой сборник стихов и прозы, почитаешь на досуге.
Нужно было придать осколку другую форму любым способом.
Безуспешно пытаясь повлиять на него силой мысли, спустя ещё один час она просто швырнула его в стену. Позади послышался смех Аниты.
— Весьма оригинально, — улыбнулась она. Когда Деми, недовольно фыркая пошла за минералом, Анита велела прерваться и позвала наверх.
Была глубокая ночь. С улицы слышался стрёкот сверчков, где-то громко орал кот, в которого вскоре чем-то запустили. Он на время утих, а после сменил место и продолжил.
Анита зажгла свечи. В кабинете их оказалось невероятно много, но горели всего две. Постелив посредине комнаты две подушки, она села, скрестив ноги, кисти рук опустила на колени.
— Сядь, закрой глаза. Дыши плавно и размеренно, не волнуйся. Слушай мой голос. Слушай, как бьётся сердце. Не думай ни о чём — чувствуй.
Уж это Деми умела — отключать сознание, концентрироваться на ощущениях ей не впервой. Только сейчас всё пошло как-то по-другому…
Звуки слились в одну протяжную мелодию и вскоре исчезли. Почувствовав спустя неопределённое время пустоту вокруг, Деми решила открыть глаза.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.