Руди-Пятачок - [26]
На следующий день пришел ветеринар. Он сразу узнал Руди:
— Ага, так этот тот самый знаменитый бегун Руди-Пятачок. Читал-читал о бегах в Эгерсдорфе. Ну-ка посмотрим, что стряслось с нашим рекордсменом?
Ветеринар начал осмотр. Он поднял Руди, измерил ему температуру, посветил маленьким фонариком ему в уши, в ноздри, в рот. Руди стоял смирно и терпеливо все сносил.
— Он здоров, — заключил ветеринар. — Но чем-то огорчен. Свиньи — очень чувствительные животные. Например, если у такого молодого кабанчика нет подружки, он может впасть в меланхолию.
Когда врач ушел, Цуппи спросила:
— Что это за болезнь такая — меланхолия?
— Меланхолия — это когда тебя ничто не радует, и ты сидишь и часами смотришь в окно.
Мы собрали семейный совет. Руди нужна подружка, это ясно. Что делать?
— Можно завести еще одну свинью. Давайте возьмем к себе Щетинку. В сарае вполне хватит места для двоих, — предложила Цуппи.
Папа вскочил с кресла:
— Нет уж! Этак у нас тут появится свиноферма!
К тому же, если мы заведем еще одну свинью, спортивный клуб нас точно выставит со стадиона.
— Лучше отправить Руди в деревню к фермеру, у которого есть свиньи, — сказала мама.
— Давайте отвезем его к Малте и Морицу, — предложила Бетти.
— Вот именно! — обрадовался папа и пустил колечко дыма из трубки. — Там полным-полно свиней, у Руди появится компания, он сможет с ними бегать и резвиться.
Цуппи молчала. А потом вздохнула:
— Я знаю: вы просто хотите от него избавиться.
— Вовсе нет, — возразил папа. — Но ты же слышала, что сказал ветеринар.
— Мы станем навещать его по выходным, — добавила мама, — как тогда, когда он жил у старика Boca. А ты сможешь играть с Морицем.
Тогда Цуппи нехотя согласилась:
— Ладно.
Глава 29
В следующую субботу мы отправились в деревню на берегу Северного моря. Был первый день зимы, и шел снег.
Когда мы завернули на двор Хинрихсенов, нам навстречу выкатил Малте на тракторе. Ему уже четырнадцать, так что ему разрешается водить трактор.
Из хлева вышли Мориц, Хинрихсен и его жена. Они там чинили доильный аппарат. Увидев Руди, лежавшего сзади в машине, Хинрихсен спросил:
— Что с ним стряслось? Странно, Щетинка тоже приуныла.
Мы спросили Хинрихсена, не можем ли мы оставить у него Руди, конечно, за плату.
Хинрихсен взять Руди согласился, а вот от платы отказался наотрез. Сказал, что сочтет за честь, если обладатель «Голубой ленты» будет жить в его свинарнике.
Мы выпустили Руди из машины. Он стоял неподвижно под кружащимся снегом, и было видно, что он мерзнет. У него ведь совсем не осталось жира, который бы его грел.
Тем временем Мориц привел Щетинку. Как только свиньи друг дружку увидели, мигом бросились навстречу и стали тереться пятачками, а потом помчались по двору. Время от времени они останавливались и обнюхивались, тихонько похрюкивая, а потом снова с визгом мчались взапуски. Набегавшись по снегу, они тихонько пошли рядышком в хлев. Мы смотрели им вслед и заметили, как они оба похудели.
Хинрихсены угостили нас штрейзелем со взбитыми сливками и чаем с молоком и сахаром вприкуску — так принято в Северной Фрисландии[4].
Цуппи и Мориц ушли в детскую строить ферму из конструктора. Мне разрешили прокатиться с Малте на тракторе, а Бетти с Фредерикой, старшей сестрой Малте и Морица, которая интересовалась не свиньями, а поп-музыкой, закрылись в ее комнате и слушали разные записи. Они задернули занавески, зажгли две свечи и просили не мешать им. Потом они накрасились, как Мадонна, и вышли нам показать.
Мы навещали Хинрихсенов по выходным, когда могли. Руди вскоре снова набрал вес, да и Щетинка тоже раздобрела.
Цуппи задумала стать фермершей или ветеринаром — она пока еще точно не решила. Во всяком случае, они с Морицем собираются устроить ферму по разведению беговых свиней. Начало этому делу уже положено: весной Щетинка родила восемь поросят. Все очень резвые.
— Сразу видно, что их отец Руди, — нахваливает их Хинрихсен, — все — прирожденные бегуны.
Когда наш папа их увидел, он тоже страшно обрадовался:
— Господи, как же нам повезло! Только представьте, если бы вся эта орава очутилась у нас дома! Вот был бы ужас!
