Рубин - [111]

Несколько бесконечных секунд Пэйджен не двигался, изучая местность. Не обнаружив поблизости никаких признаков присутствия огромного кота, он перешел к воде. Тогда он увидел цепочку следов, ведущих от дальней кромки леса к воде. Дурное предчувствие сжало его сердце.

Пэйджен подбежал ближе и наклонился, чтобы осмотреть влажный песок. Так это действительно был тигр! Это не было видением из его малярийных кошмаров. Животное, должно быть, сбежало с проходящего судна, отправляющегося из Мадраса или Керала, поскольку тигры не жили на Цейлоне. И эти свежие отпечатки на влажной почве были очевидны. Судя по их размерам и интервалам между ними, животное было мощным, совершенно взрослым самцом.

Пэйджену до этого однажды – лишь однажды – пришлось охотиться на огромных котов. Это было в засушливой местности на севере Индии, где немногие заполненные водой углубления в скалах привлекали тигров возможностью искупаться и укрыться от полуденного зноя. Он выслеживал мощного шестисотфутового людоеда в течение трех дней, загнал его в угол между утесами и всадил ему пулю точно между глаз.

И после этого Пэйджен поклялся никогда не охотиться на такое великолепное существо, только в случае крайней опасности. Теперь, при виде этих больших отпечатков лап, Пэйджен почувствовал парализующую волну страха – не за себя, а за неопытную женщину, которой он позволил убежать в джунгли.

Негромко бормоча проклятия, Пэйджен спустился к воде. Но не прошел и десяти футов, как увидел белую рубашку, бесформенным пятном выделявшуюся на темной земле. Только теперь рубашка больше не была белой, она даже не была в грязи. Ткань потемнела от крови, пропитавшей верхнюю часть и воротник.

Эта находка оказала на Пэйджена действие, подобное взрыву орудия. Он задрожал, не в силах отвести взгляд от искромсанной, пропитанной кровью ткани. Одежда Баррет. Пэйджен немедленно вспомнил эту рубашку на плечах Баррет, когда она бежала от его обмана и лжи. И тогда Пэйджен, казалось, увидел пару больших когтистых лап, разрывающих ее грудь, и высоко взметнувшийся фонтан горячей темно-красной крови.

– Баррет!

Это был хриплый, отчаянный крик, полный безграничной боли и сожаления. Но Пэйджен был уверен, что уже слишком поздно для каких-либо слов. Невидящими глазами он уставился на следы в грязи, ведущие от края воды, оставленные хищником, когда тот нес свою добычу в более безопасное место, чтобы полакомиться. Руки Пэйджена начали дрожать на прикладе винтовки. Громко выругавшись, он крепче сжал оружие. Потом поднял рубашку Баррет и прижал к груди. Ткань была холодной и влажной, весь жар ее тела уже исчез.

– Не-е-е-т!

Это был грубый крик оскорбленного охотника, отчаянный вызов джунглям сразиться один на один. Звук расколол тишину, установившуюся после ухода тигра, подобно оружейному залпу. Олени и обезьяны разбежались по своим укрытиям в безотчетном страхе. Только вода с равнодушной жестокостью плескалась по-прежнему. Сердце Пэйджена рвалось из груди.

– Господи... не может быть...

Его ботинки врылись в мягкую песчаную отмель, пока он пытался удержаться на ногах после жестокого сокрушительного удара. Все еще прижимая к груди ее пропитанную кровью рубашку, Пэйджен посмотрел в безоблачное небо в поисках ответа. Но природа безмолвствовала, как обычно, надежно укрывая все тайны.

И тогда где-то в самых глубинах его существа возникла и вырвалась наружу безумная ярость. Дикий поток гнева бушевал сильнее и сильнее, пока почти не уничтожил его самого, потому что большая часть этого урагана была нацелена непосредственно на Пэйджена. Потемнев от боли и гнева, Пэйджен обернулся, ища следы большого кота. Всего в нескольких ярдах от водоема он снова обнаружил след, где кот резко прыгнул к валуну, а потом направился вверх по склону холма, оставляя за собой широкую борозду, запятнанную кровью.

Внезапно ослабев, Пэйджен понял, что он действительно опоздал. Его затошнило. Пэйджен попятился назад, пока не почувствовал, что уперся спиной в валун. Протянув наугад руку, он вцепился оцепенелыми пальцами в камень с такой силой, что кровь выступила из-под ногтей. Рядом с ним плескалась и сверкала вода, но Пэйджен находился в царстве теней и боли, не видя ничего вокруг.

Ветер взволновал серебряную поверхность пруда. Волны мягко плескались у самых ног англичанина.

– П-Пэйджен.

Звук был похож не на человеческую речь, а на хриплое карканье. Пэйджен резко качнулся, держа винтовку наперевес и дико озирая поляну. Должно быть, ему почудилось...

– Я... я здесь.

На этот раз голос прозвучал отчетливее. Золотая голова поднялась среди водяных лилий.

– Святые угодники...

Какое-то чувство, лишь отдаленно напоминающее облегчение, мелькнуло в резких чертах лица Пэйджена. Баррет медленно встала во весь рост среди тростника и лилий почти на середине пруда, ее лицо было таким же белым, как и лепестки, прилипшие к ее волосам и груди.

– Meri jaan, – прошептал Пэйджен, еле шевеля губами от охватившего его изумления.

– А он... он... – Баррет тоже говорила с трудом, ее глаза остекленели от страха.

– Ушел. И я... я поверил, что он унес тебя с собой.

Глаза Баррет остановились на запятнанной кровью рубашке, все еще зажатой в руках Пэйджена. Она видела его остановившийся взгляд, напряженно сжатые челюсти, мрак в глазах. Она резко вздохнула и неуверенно шагнула вперед, все еще дрожа, не отводя взгляда от лица Пэйджена.