Рубежи - [51]

Чувствуя, что не сможет приобрести душевного равновесия до прилета товарищей, он посмотрел на часы: еще ждать не менее часа. Открыв фонарь кабины, он вытащил парашют, взвалил его на плечи и, не глядя на Олесю, сказал:

— Пойдемте переуложим…

Мельком Виктор заметил, что девушки с любопытством наблюдали за ним. Направляясь к раздвижному парашютному столу, намеренно замедлял шаги, чтобы подольше побыть с Олесей, но Олеся, убежала вперед. Они только успели разложить ослепительно белые волны парашюта на столике, как раздалась пулеметная трескотня, вдруг разорвавшая тишину. Виктор быстро взглянул туда, где стояли пулеметы, и от удивления присел: спарки пулеметов стреляли не вверх, а по горизонту, туда, где виднелись кусты на западной стороне летного поля. Страшная догадка мелькнула в сознании. Он вспрыгнул на стол и, не замечая того, что топчет ногами мягкую чистую ткань, посмотрел в направлении стрельбы. Чей-то высокий голос прокричал: «В ружье!»

Виктор увидел вдали две цепи касок. Пригнувшись, немцы бежали к аэродрому. Не было сомнения — диверсионная группа решила овладеть аэродромом, уничтожить оставшуюся материальную часть и подорвать поле.

Виктор знал, что такие попытки были уже на других аэродромах. Он торопливо осмотрелся: механики выбегали из каптерок, на ходу щелкая затворами винтовок.

Девушки торопливо закрывали капоты. На западной границе поля немногочисленный отряд обслуживающих аэродром людей дружными залпами заставил немцев залечь. Надолго ли? Что делать? Виктор, чувствуя частые удары сердца, мучительно думал. Немцев, видимо, много… На аэродроме два спаренных пулемета и винтовки механиков. Слишком мало. Но аэродром нужно было сохранить во что бы то ни стало. Он побежал к своему самолету и, видя, что девушки бегут к месту перестрелки, закричал на ходу:

— Назад! Выкатывай самолет!

Девушки нерешительно остановились.

— Кто вас учил так выполнять приказы? Назад, говорю.

Они увидели суровое, решительное лицо летчика и опрометью бросились к самолету. Через минуту самолет Виктора был повернут в сторону боя. Девушки недоуменно поглядывали друг на друга: они были уверены, что Корнеев хочет взлететь, но самолет катили в сторону от взлетной полосы. Толкая истребитель, Виктор крикнул Васильцевой:

— Несколько боекомплектов к самолету, живо!

Девушки испуганно и растерянно смотрели на Корнеева.

— Что вы хотите делать?

— Сейчас увидите. В воздух нельзя, так на земле поработаем, — и громко скомандовал: — Стоп!

Одним прыжком он вскочил в кабину, приник к прицелу, продолжая командовать:

— Поднять хвост! Вправо по ходу… Стоп!

Когда самолет поставили в линию горизонта, девушки поняли, что будет дальше, и с готовностью выполняли команды. Острый нос истребителя смотрел на наступающих немцев, которые, пригнувшись, уверенно двигались вперед. До аэродрома им оставалось около двухсот метров.

Захлебывались пулеметы. Беспорядочно трещали винтовочные выстрелы.

Виктор нажал на гашетки. Самолет задрожал. Пушки выбросили сноп огня. В самой гуще наступающих немцев взвилось несколько десятков земляных фонтанов. Через стекла прицела Виктор видит: немцы остановились. Еще залп — и они побежали назад.

Дрожащим от злобы голосом он закричал:

— А, сволочи… подловить хотели! А ну, красавицы, пятнадцать градусов влево по ходу!

Новая очередь — и снова немцы попадали на землю. Виктор слышит громкое «ура» механиков. Девушки поднесли снарядный ящик.

— Даю вам три минуты — зарядить пушки. Они раньше не опомнятся. А ну, живо!

Виктор вытер вспотевший лоб и вдруг увидел Олесю. Девушка смотрела на него тревожными глазами, и, кажется, впервые он почувствовал мигом взволновавшую его близость к ней. Ему вдруг стало тесно в кабине. Хотелось чего-то большого и до безумия смелого.

— Я думала, вы лететь собираетесь, а парашют забыли. Вот он, — проговорила Олеся.

Не раздумывая, Виктор решительно выпрыгнул из кабины на землю, быстро пристегнул лямки парашюта и, сев в кабину, захлопнул фонарь.

— Спасибо! Напомнили.

— Пушки готовы, товарищ старший лейтенант.

— Хорошо.

Взревевший мотор чихнул несколько раз, выбрасывая дым из патрубков, и затрещал. Самолет напружинился, присел, готовый к прыжку, затем рванулся с места. Олеся видела, как в воздухе спряталась колеса и истребитель «свечой» ушел вверх, разворачиваясь в сторону немцев, снова хлынувших на защитников аэродрома. Свист рассекаемого воздуха слился с пушечными залпами. Самолет пикировал на головы врагов. У самой земли он вышел из пикирования. Механики с криком «Ура! За Родину!» схватились врукопашную с остатками отряда диверсантов.

Когда на горизонте появились возвращающиеся на аэродром истребители, все уже было кончено. Отряд немцев был уничтожен: семерых пленных направили под конвоем в штаб. Виктор был почти уверен, что реабилитировал себя. Если бы не он, немцы, может быть, и ворвались бы на аэродром. Мысль, что он славно поработал, радовала его, и все же предстоящий разговор с Губиным вызывал легкую тревогу. Вдруг он не отменит взыскания и придется еще двое суток «загорать», как говорят девчата. По привычке он начал считать приближающиеся самолеты. И когда последний подрулил к своему капониру, он подумал: «Двое опаздывают».