Рубедо - [193]

С колокольни глашатай кричал:

— Вторые сутки никто не заболел! Вторые сутки чахоточных ноль!

Люди с надеждой липли к окнам, провожали завистливыми взглядами экипаж Марго. А она ехала как на иголках, не смея держать в своей руке руку Раевского, рассеянно поддакивая ему и стараясь не думать о Спасителе.

Госпиталь был как и раньше — с заколоченными окнами и разбитой лестницей, — но все же и в нем что-то неуловимо изменилось. Марго ощутила это, едва переступив порог. Коридоры, будто, стали светлее, в холле появились вазоны со свежими тюльпанами, и доктор Кауц, поспешно вышедший им навстречу, был опрятен и явно довольный собой.

— Рад новой встрече, фрау, — поклонился он сперва Марго, затем ее спутнику. — Герр…

— Евгений Андреевич Раевский.

Видя, какое недоумение вызывает славийское имя, Марго невольно заулыбалась.

— Вы, фрау, были посланы нам Господом, — меж тем, продолжил доктор Кауц.

— Небеса смилостивились над нами, обратив свой взор и протянув руку помощи. И, хвала Спасителю, у нас есть первые выздоровевшие!

— Вы шутите?! — вырвалось у Марго.

— Позвольте, прошу сюда.

Доктор Кауц прошел по коридору, указывая посетителям путь.

В палатах — явное оживление. Из полуоткрытой двери раздавался смех и громкие мужские голоса. Приостановив шаг, Марго с любопытством различила в проеме нескольких одетых в военные мундиры мужчин, сгрудившихся вокруг сидящего на больничной койке человека в одном исподнем. Покраснев, Марго отвела взгляд. Но сердце пело радостной птичкой. Выздоровели? Выздоровели!

Раевский со своей стороны, выдав несколько комплиментов лекарскому искусству местных фельдшеров, принялся рассказывать о своих наработках, о многолетнем опыте в химической промышленности и прочее, прочее. Кауц заинтересованно слушал, порой сыпал вопросами, затем, остановившись перед неприметной белой дверью, сказал:

— Герр Раев-ский, если соблаговолите, пройдемте в рабочий кабинет, наш госпиталь весьма заинтересован в сотрудничестве. А вашей супруге, — он поклонился Марго, и она не стала его поправлять, — должно быть, будет не слишком интересно слушать брюзжание старых фармацевтов. Не будет ли любезна фрау пройти сюда и угоститься чашечкой свежайшего кофе?

Марго хотела сперва возразить. Но во взгляде доктора было что-то такое, от чего она прикусила язык и ответила, что конечно, она подождет супруга (будущего супруга! Но стоит ли об этом знать посторонним?), и позволила открыть перед собою дверь. Пропуская ее вперед, доктор Кауц, убедившись, что не слышит Раевский, шепнул на ухо:

— Вас ожидает тот, о ком вы справлялись.

И, не дав Марго осмыслить сказанное, закрыл за нею дверь.

Показалось: она была тут раньше. Вот плетеная кушетка. Вот хромированный стол с пузырьками различных размеров и форм. А вот — рукомойник. И застекленный шкаф у противоположной стены. И слишком знакомая фигура, обряженная в медицинский халат.

— Доктор Уэнрайт?!

Не в силах удержаться на дрожащих ногах, Марго опустилась на кушетку.

Голову повело: белые и солнечные пятна замельтешили, точно в калейдоскопе. И в губы ткнулся край стакана.

— Выпейте, баронесса. Вот так…

Она глотала холодную воду, и мир обретал целостность. И в нем действительно был ютландец — живой и здоровый, только изрядно похудевший.

— А где же ваши усы? — осведомилась Марго.

— Пали жертвой чахотки, — браво ответил Уэнрайт.

И Марго, неприлично икнув, отодвинула стакан и дотронулась пальцами до его руки.

— Вы не призрак.

Сказала с такой убежденностью, что Уэнрайт не сдержал здорового хохота. А, отсмеявшись, ответил:

— Я подумал то же о вас. Харри говорил, что вы покинули Авьен. Рад, что вы вернулись. Пусть даже в столь трудное время.

Марго пытливо глядела в его лицо, взглядом пытаясь нащупать признаки болезни — мешки под глазами, пепельный цвет кожи, белую пленку на губах или сотрясающий грудь кашель. Но не было ничего. Глаза Уэнрайта ясны, а движения уверенные. На щеках — румянец.

— Как это случилось? — прошептала Марго.

Уэнрайт таинственно улыбался, и, придвинувшись к нему ближе, Марго вдруг различила вспыхнувшие и тут же погасшие в его зрачках золотые искры.

— Ламмервайн! — вскрикнула она.

На ее рот тотчас же легла ладонь.

— Тшшш… Прошу хранить молчание, баронесса, — дождавшись, когда она кивнет, Уэнрайт убрал руку и продолжил: — Да, это он. «Эликсир доктора Уэнрайта». Я пока еще не запатентовал название, но уже испробовал его на нескольких больных.

— Доктор Кауц говорил мне…

Понимание обожгло Марго так, что она перестала дышать.

То, над чем работал ее отец. То, чего всем сердцем желал Генрих. Оно теперь было здесь. Запечатанное в пробирках, поданное больным вместе с бромом и виноградным спиртом. Эликсир, настоянный на крови Эттингена, с помощью которого можно исцелить весь мир.

Но не успело спасти жизнь маленькому Родиону.

Внутренние уголки глаз защипало, и Марго отвернула лицо.

— Мне жаль, что это случилось так поздно, — будто поняв ее мысли, сказал Уэнрайт. — Но рад, что случилось вообще. Харри явил чудо.

— Генрих? — Марго вскинула глаза. — Он знает о моем возвращении?

Замерла, ожидая ответ.

— Нет, — ответил Уэнрайт.

Марго выдохнула и кивнула.