Ртуть - [88]

«Есть ли при дворе хоть один человек, которого я действительно знаю?» – вертится в голове Жака мысль. Ведь он всегда думал, что хорошо знает Пьера. Но слова Рене звучат горечью в его ушах. Жак не знает что и думать. За все три года размышлений в своем вынужденном затворничестве Жак никогда не брал в расчет Бризе. Будучи протеже королевы Иоланды, Пьер был в его глазах вне подозрений. Если не считать его недавних сношений с дофином, о которых купцу донесли его соглядатаи, Пьер никогда не делал неверных шагов. Была ли ненависть дофина к нему наигранной? Или они оба решили, что им обоим выгодно заменить короля? Неужели именно об этом говорилось в анонимных письмах Агнессе?

Рене видит замешательство друга – Жак лихорадочно просчитывает в уме все мотивы и возможности, пытаясь отыскать в своей памяти хоть какие-то доказательства его версии.

– Послушай меня, – говорит Рене, кладя руки на плечи другу. – Я все тебе объясню.

Они проходят на террасу и садятся лицом к заходящему солнцу. Жак чувствует себя отвратительно. Должно быть, он сильно побледнел, раз Рене протягивает ему кубок с вином и жестом побуждает его выпить.

– Во-первых, Пьер удалил со двора анжуйцев – я к тому моменту покинул двор, чтобы провести остаток жизни с моей новой женой в Анжу и Провансе. Но, сделав это, Пьер поступил правильно. Все остальные – включая Карла Мэнского – были заняты только собой и мешали блистательным планам Пьера. Он задумал реформировать армию и сельское хозяйство и совершенствовать систему торговли во всей Франции. А у тебя была монополия во многих сферах, препятствовавшая приходу на рынки других торговцев и естественной конкуренции. А без конкуренции цены на товары оставались чрезмерно высокими. И для многих представителей средних сословий стали недоступны те товары, которые могли себе позволить покупать придворные вельможи.

Новых членов королевского совета Пьер отобрал из числа зажиточных горожан, и они рассказали ему о проблемах, проистекавшие из твоей монополии в торговле. Разумное и справедливое управление требовало лишить тебя доминирующего положения на рынке роскошных товаров – минералов, дерева, кожи и всего прочего. Но при живой Агнессе, твоей надежной покровительнице, каждую ночь общавшейся с королем и нашептывающей ему на ушко свои соображения, это было невозможно. Тебе отлично известно, как тщательно Пьер выстраивал свои отношения с Агнессой. А делал он это в надежде на то, что сумеет настроить ее против старого друга и лишить тебя тем самым ее защиты.

Жака охватывает ужас.

– Но почему же, мой господин, Пьер не поговорил со мной, почему не предупредил, что мне следует вести дела более осмотрительно и дать возможность другим торговать такими же товарами? – уже запинаясь, спрашивает Жак.

– Жак, друг мой, – говорит Рене мягко. – А разве ты бы уделил его предупреждению больше внимания, чем моему – по поводу огромного дома, который ты строил в Бурже?

Рене прав, и Жак опускает голову: чрезмерная гордыня ослепила его так, что он не замечал и не хотел замечать грозящей опасности.

– Ваша правда, сир. Я не только не слышал, но и не слушал. Но правда и в том, что Бризе никогда не говорил со мной так, как вы. Вы разговариваете со мной как с другом, хотя вы король, а я – человек незнатного происхождения. Бризе никогда не позволял себе такого – из-за нашего неравного положения.

Но теперь Жак слушает Рене с огромным вниманием. И его внимание обостряется еще больше, когда король заводит речь о нарастающем сближении дофина и Бризе:

– Бризе незаметно перенес свою верность с Агнессы на дофина, ненавидевшего ее.

Этого Жак не может понять. Пьер всегда ратовал за короля и в своих действиях руководствовался его интересами. Зачем ему было становиться человеком дофина? Быть может, он и вел двойную игру – но не против одной из сторон, это уж точно! Скорее, он действовал как банкир, подстраховывающий свои вложения.

– И он все тщательно спланировал, – продолжает между тем Рене. – Сначала Пьер убедил доктора Пойтвина и в своем искреннем беспокойстве за здоровье Агнессы, и в том, что послать его к ней было желанием королевы. А сам сказал королеве, что Карл будет сильно удручен, если с Агнессой что-то случится, и обязательно обвинит ее в том, что она не разрешила своему лекарю поехать к возлюбленной мужа.

Рене берет засахаренные фрукты и передает блюдо Жаку, который рассеянно ставит его на стол. Жуя лакомства, Рене продолжает:

– Почему в походе на север участвовали оба королевских лекаря? Наверняка Пьер заверил королеву в том, что в случае необходимости она сможет воспользоваться услугами мужниного лекаря. Моя сестра никогда бы не осмелилась вызвать неудовольствие короля и тем более его гнев, и, похоже, она доверяла мнению Пьера.

Жак тянется за своим кубком – Рене быстро заполняет его до краев. Он понимает, что его другу сейчас стоит выпить.

– Затем Пьер написал письма и вручил их доверенному пажу, чтобы тот передал их лекарю, а тот отвез их Агнессе. Его люди в Лоше вручили Агнессе еще два письма. Попавшие к ней от разных людей и из разных рук, эти письма были призваны убедить Агнессу, что король в опасности, и она непременно должна к нему поехать. Хорошо зная характер Агнессы, Пьер не сомневался, что она отправится даже в такое тяжелое путешествие, чтобы спасти короля – даже ценой своей собственной жизни. И он также послал лекарю – от твоего имени, Жак, – лекарственные снадобья, содержавшие яд.