Ртуть - [77]
И слабым, но единственным утешением мне служит лишь то, что двое моих обвинителей осуждены за лжесвидетельство и сурово наказаны. И тот человек, который подбил их на клевету, не может или не спасет их от справедливого возмездия. Странно то, что никто из них больше не пытался никого обвинить, хотя оба приговорены к заточению в темнице. Возможно, их в частном порядке заверили в том, что они будут освобождены и щедро вознаграждены за понесенные лишения. Только им не стоит на это рассчитывать!
Начинается судебное расследование моих финансовых преступлений. Список проступков и нарушений, в которых меня обвиняют, огромен. Но, по сути, мне вменяется в вину смешение личных деловых интересов с таковыми Короны, к ущербу для короля. Хотя если уж на то пошло, то не я, а король получал более высокие прибыли от наших совместных сделок.
Мои надзиратели станут богачами, передавая мне записки. Но я благодарен им за возможность узнавать подробности судебного процесса. Судя по тому, что сообщают мне преданные друзья, судебное разбирательство превращается в настоящий фарс. Чтобы сохранить лицо, король повелевает, чтобы мое дело вел теперь специальный трибунал и при закрытых дверях! Трое моих судей – Чрезвычайные Уполномоченные, заклятые враги торговцев. Читая их имена, я понимаю, что они постараются засудить меня – все трое состоят у меня в должниках! И, как мне передают, они уже положили свой алчный глаз на мое имущество, рассчитывая на то, что их долги мне будут аннулированы в случае признания моей вины. Я хорошо знаю этих людей. Один из них – Гильом Гуфье, другой – Антуан де Шабанн, а третий – хранитель королевской сокровищницы Отто Кастелани, занявший мое место при дворе в качестве казначея. И я уже не сомневаюсь в том, что не буду оправдан. Я снова неправильно оценил свое положение. И с чего это я вообразил, что король допустит справедливый суд надо мной и позволит мне выйти на свободу?
Вот уже двадцать два месяца я прожил в ужасных условиях в пяти разных темницах – мрачных, сырых и холодных. Должно же быть какое-то объяснение этим бесконечным переводам меня из одной темницы в другую. Может быть, враги опасаются, что меня вызволят из заточения мои друзья? А то, что они знают, где я нахожусь, подтверждают всегда небольшие послабления в условиях моего содержания, случающиеся после каждого переезда на новое место. Моей последней темницей стал донжон Лузиньянского замка близ Пуату.
В моей памяти всплывает его изображение в «Великолепном часослове» герцога Беррийского… Как странно, что я могу думать о нем сейчас.
Список моих преступлений растет. Меня обвиняют в том, что я расплачивался за приобретаемые товары французским серебром (на что у меня имелось разрешение короля) и принимал золото в оплату за продаваемые мной товары (к нашей с королем взаимной выгоде). Мне вменяют в вину принудительный набор гребцов на галеры (опять же с письменного разрешения короля), «учинение ущерба королю» в результате финансовых махинаций в Лангедоке (что не совсем верно). И обличают в том, что я вернул беглого «христианского» раба, искавшего прибежища на одном из моих кораблей (хотя тот раб вовсе не был христианином, а его укрывательство грозило испортить мои отношения с мусульманскими торговцами). Мне припоминают даже «порчу денег» – сознательную чеканку монет с недостаточным содержанием драгоценных металлов – уже позабытый грешок юности, который король соизволил простить мне еще тогда!
Мне предъявляется еще множество подобных обвинений, самым серьезным из которых является торговля с неверными и, в частности, торговля оружием. Я действительно торговал с мусульманами, но только заручившись письменными разрешениями и короля, и папы. Были у меня и все необходимые письменные разрешения на торговлю оружием.
Вместе с известием о том, что судебное разбирательство моего дела будет проходить при закрытых дверях и мне дозволено на нем присутствовать, я удостаиваюсь позволения помыться и привести себя в порядок. Правда, сбривать бороду мне не велено. Волосы у меня теперь тоже длинные, а зрение ухудшилось после столь длительного пребывания в практически темном помещении. Мне вручают список моих преступлений – для ознакомления. Не значит ли это, что мне разрешат защищать себя на суде?
Трое моих судей встречают меня в своих обычных красных мантиях и черных шляпах. На их лицах блуждают ухмылки. Или мне это почудилось? Передо мною три человека, которым я в прежнее время оказал значительные услуги и которые на протяжении многих лет были моими друзьями – как выясняется, мнимыми. Теперь они с явным удовольствием заседают в малопривлекательном зале с побеленными стенами и узкими, высокими окнами и собираются вершить надо мной суд. Я был лишен возможности заручиться показаниями свидетелей в свою пользу, как и шанса получить и предъявить им свои бумаги – разрешения короля и папы на различные торговые операции, доказывающие мою невиновность. Но это уже не суть важно. Я обречен быть осужденным, даже будучи невиновным. Так что надобности в обеляющих меня свидетельствах нет никакой.
Ее королевское Высочество принцесса Мишель Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Королева четырех королевств» – первый том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается на территориях Испании и Франции рубежа XIV–XV веков.Главная героиня этой книги – Иоланда Арагонская, известная как «королева четырех королевств» – Сицилии, Арагона, Иерусалима и Неаполя.
Ее королевское Высочество принцесса Мишель Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Агнесса Сорель – повелительница красоты» – второй том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке.Юная красавица Агнесса Сорель – самая пленительная и очаровательная фрейлина королевы Марии Французской, сама того не желая, покоряет сердце ее мужа – короля Карла VII.
Рассказ "Пари виконта" (The Vicomte's Wager) впервые был опубликован в журнале “Хармсворт” (Harmsworth Magazine) в сентябре 1899 года.Приметы времени действия – шпаги, луидоры (впервые выпущены в 1640 году во времена Людовика XIII), королевские приёмы в Лувре...
Интербеллум – это период с 1918 по 1939 годы, когда человечество, выйдя из одной глобальной бойни, не просто не учло ошибок прошлого, но приложило максимум усилий, для того, чтобы войти во вторую, еще более масштабную и страшную войну. Эта книга рассказывает о том, как самые разные страны, и даже целые континенты неотвратимо катились к величайшей катастрофе XX века. О том, как амбиции, жажда экспансии, желание сделать лучше и гордыня, граничащая с откровенной глупостью, привели к жуткой всемирной катастрофе.
866 год. На побережье Северной Англии высаживаются викинги и сжигают дотла деревню, одновременно спасая молодого человека, которого в этот день ждала смертная казнь. Его захватчики освобождают, нарекают Рольфом, и он становится их проводником в землях вокруг, так как ненавидит местных жителей сильнее многих. Воины с севера приплыли сюда не грабить и не воевать. Они приплыли мстить и не уйдут просто так. Их миссия перерастает в полномасштабное вторжение, но и сам Рольф таит немало секретов, которыми не хотел бы делиться с новыми союзниками.
Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».