Розы после дождя - [31]

Талия побледнела, услышав об опасностях, описанных ей, но продолжала упрямиться:

– Скажи мне правду! Ты ведь не случайно оказался здесь… Ты все это время шпионил за мной!

Устав от подтрунивания и понимая, что Талия настолько упряма, что ее нельзя ни в чем убедить, Йен грубо сжал девушку в своих объятиях.

Талия уставилась на Йена широко раскрытыми глазами, и в них была не только боль от его крепкой хватки, но и страсть, пылающая в душе девушки. Губы Йена были так близко, что своим дыханием он согревал ей лицо. Его глаза пылали таким пламенем любви, что, казалось, могли испепелить ее в один миг! И как велико было восхищение в его взоре!

Все же он не поцеловал девушку. Будто какая-то невидимая сила внезапно изменила его решение, и он быстро отпустил Талию. В последний момент Йен вспомнил, как Талия чтет брачные обещания, и решил, что лучше не целовать ее. Повернувшись, он немедленно пошел прочь. Выйдя на берег, он сел на откосе и стал рассеянно кидать камешки в воду.

Влекомая переполнявшими ее чувствами, Талия какое-то время простояла в нерешительности, потом присела рядом.

Сорвав травинку, девушка теребила ее в руках, ощущая на себе взгляд Йена.

– Ты так упряма, что ничего не хочешь понимать, – произнес он. – Ведь ты – чужая в этой стране, и я предлагаю тебе руку дружбы. Но ты ведешь себя так, будто с большим удовольствием отрубила бы эту руку! Почему, Талия? Я желаю тебе только добра!

– Мне жаль, – пробормотала девушка, действительно чувствуя жалость в глубине души. Но она не посмела сказать ему больше о том, что она к нему испытывает. Она должна быстро сменить тему разговора. Если бы он смог читать ее мысли, он бы понял, как фальшива вся эта злость.

А сколько опасностей таилось в этом!

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – она медленно подняла взгляд на Йена. – Что-нибудь. Ну, хоть о твоих родителях. Мне, честно, очень хочется узнать.

Брови Йена медленно поднялись. Он ожидал, что девушка убежит от него при первой же возможности, а вместо этого она садится рядом с ним, как будто действительно хочет побыть в его компании.

И просит рассказать о родителях?

– Моих родителях? – Йен в смущении потер лоб.

– Да, пожалуйста, расскажи мне о них, – подталкивала Талия, желая установить с Йеном своего рода мирный союз, хотя, в то же время, она должна быть осторожна и не допускать более близких, чем эти, отношений. – Я никогда не забуду, что ты спас мне жизнь! И искренне предлагаю тебе свою дружбу. Но, пожалуйста, пойми, я не свободна, чтобы предложить тебе больше! Мой муж…

– Да, я знаю, – вздохнул Йен. – Ты замужем. Ты думаешь, что я мог забыть об этом, если ты мне постоянно напоминаешь.

– Если тебе недостаточно просто дружбы, тогда мне лучше уйти, – пробормотала Талия, опустив глаза. Ей стало так тепло, когда она почувствовала тяжесть его ладони на своей руке. Потом девушка медленно подняла взгляд.

– Нет, не уходи, – хрипло сказал Йен и посмотрел на небо. – Но тебе нельзя оставаться слишком долго. Скоро стемнеет.

– Да, я знаю, – сердце Талии сжалось от страха при мысли об опасностях, подстерегающих ее в темноте в буше, и о Поле Хэтуэе, когда он обнаружит ее отсутствие. – Я уже очень скоро должна буду уйти.

Какая-то возня на берегу реки в нескольких ярдах от того места, где сидели Йен и Талия, привлекла ее внимание. Вытянув шею, она увидела, как из норы показался плоский широкий клюв. Вслед за ним появилось мохнатое тело. Существо вперевалочку направилось к воде и, покружив, нырнуло в воду.

– А это что еще такое? – спросила Талия.

– Утконос, – Йен тоже наблюдал за действиями зверька. – Утконосы всегда кормятся в сумерках. Нора, из которой он появился, это вход в тоннель, ведущий к его гнезду. Он ныряет на самое дно реки и там находит себе пищу, раскапывая носом ил, – объяснял дальше Йен.

– Какой забавный зверек! – восхитилась Талия. – Формой клюва он напоминает утку, но мех – как у бобра.

– Да, это одно из необычных творений Австралии, – усмехнулся Йен. – Утконос – млекопитающее. Он вылупляется из яйца, но питается молоком матери до тех пор, пока не станет достаточно взрослым, чтобы есть червяков и насекомых.

Талия взглянула на Йена.

– Ты так много знаешь об Австралии, хотя родом из Америки! – восхищенно сказала Талия. – Ты собирался рассказать мне о себе. Пожалуйста, расскажи!

– Если ты так хочешь, – сказал Йен. Его можно было отнести больше к скрытным людям. Но поделиться своими мыслями с Талией ему так же естественно, как и дышать. – Я родился в Америке, в Сиэтле. Мой отец умер, когда мне было восемь лет. Когда исполнилось пятнадцать, моя мать вышла замуж за австралийца, который приехал в Америку лечить сердце. Она поехала с ним в Австралию. А я остался дома. Я жил с теткой и мог продолжить свое обучение. Сюда приехал несколько лет назад, когда муж матери умер от сердечного приступа. Ей захотелось остаться в Австралии.

– Йен, где ты живешь? – спросила Талия, немного успокоившись от мысли, что у него все-таки есть дом, куда можно пойти – дом его матери. Если бы Талии удалось избежать зависимости от Пола, может быть, они смогли бы неплохо жить с Йеном.