Розовый коттедж - [24]

— Но тебе что-то ведь осталось, и это хорошо, не так ли? Я имею в виду, это уже кое-что… И какая замечательная у тебя работа — с цветами! Я правильно полагаю, — тут она рассеяно окинула взором бутоны лилий, пробивающихся сквозь розы и гвоздики, — что б таких больших лондонских магазинах множество всяких необыкновенных цветов, которые привозят на самолетах из Африки, Индии, с южных островов и прочих таких мест?

— Да, верно. Некоторые цветы прекрасны, но с вашими, мисс Милдред, им не сравниться! Ваш сад просто великолепен, он в точности такой, как мне запомнился!

— Да, лето у нас выдалось чудесное. Воздав, так сказать, честь этому предмету, она вернулась ко мне:

— Ты здесь надолго? Тебе надо как-нибудь прийти поужинать с нами, когда сестра дома. Она будет рада повидаться с тобой.

— Хотелось бы, если возможно, но я не уверена, сколько пробуду здесь. Миссис Паскоу, конечно, говорила вам, зачем я приехала?

Стрела была не из острых, да и в цель она не попала.

— Да, она мне все рассказала. И еще она говорит, что Джим и Дэйви тебе помогут, и, полагаю, для перевозки позовут фирму Кэсло. Какие вещи она, то есть твоя бабушка, хочет забрать? Старый шкаф, я уверена, кресло-качалку, и ведь стол со стульями тоже ее? Как ей будет приятно оказаться вновь среди своей мебели.

Мисс Милдред остановилась на мгновение, чтобы перевести дух:

— Ах да, конечно…

— Что такое? — спросила я, когда она смолкла.

— Так глупо с моей стороны забыть об этом, но ты так неожиданно появилась, и всегда столько работы в саду. Я намеревалась сама зайти и сказать тебе об этом, но раз ты пришла… Зайдем присядем.

Мисс Милдред повела меня к скамье под простенькой аркой, как нетрудно было предсказать — обремененной вьющимися розами и пурпурными клематисами. Мы сели.

— Я вспомнила об этом из-за разговора о мебели и вещах твоей бабушки, но как я могла об этом позабыть, ума не приложу. Сестра говорила, что мне надо рассказать тебе обо всем, если мы увидимся, но я подумала, тебе станет страшно оставаться одной в коттедже.

Мисс Милдред остановилась, вид у нее был обеспокоенный. Я быстро сказала:

— Я не боюсь оставаться одна. В самом деле. Так что продолжайте.

— Ну, если ты в этом уверена… В понедельник, как раз накануне твоего приезда, сестра сказала мне, что вернется поздно, потому что у них на работе какая-то неразбериха — кто-то болел на прошлой неделе, и что она приедет на следующем поезде и привезет с собой документы, чтобы поработать с ними вечером. И еще она, как правило, ходит по понедельникам на рынок и покупает все, что нам надо на неделю — то, чего нельзя достать в деревне или купить в фургончике Барлоу. Поэтому я знала, что ей надо будет много нести, а с того поезда обычно никто не сходит, и тогда я решила прогуляться на станцию и встретить ее. Я немного задержалась, так что когда я дошла до тропки к Розовому коттеджу, то подумала, что срежу путь по Цыганской Лощине. К тому времени стемнело — то есть уже настали сумерки — но я отлично знала дорогу, а по лощине получается гораздо быстрее.

Еще одна пауза. Я решила чуть поторопить ее:

— Так вы направились в лощину?

— Нет. Я даже не дошла до перелаза. Я прошла полпути от дороги, когда увидела это. Во всяком случае, так я думаю, хотя сестра говорит…

— Увидели что, мисс Милдред?

— Огонек в садике возле вашего коттеджа. Как раз позади дома. Этот огонек перемещался.

Я поежилась:

— А это не могла быть миссис Паскоу? Она приходила из Холла, когда мужчины там работали, чтобы навести в доме порядок.

— В такой час? И потом Энни Паскоу ходит в понедельник вечером на собрания Союза Матерей и в тот понедельник тоже — я спрашивала у нее. Еще я спросила, нет ли еще у кого ключей, и она сказала, что, конечно, нет.

— В каком часу все случилось? Последний поезд? Это не могло оказаться лунным светом, отразившимся, к примеру, от оконного стекла?

— Нет. Говорю же: огонек двигался, словно кто-то ходил с ним.

Я замолчала на мгновение. Перед моим внутренним взором проплыли текст в рамке, висевший на стене в коттедже, а за ним сейф, с которого содрали обои. Одно дело — довериться викарию, но поставить об этом в известность через мисс Милдред всю деревню я была еще не готова. Поэтому я просто сказала:

— Вы, наверное, испугались? Ничего удивительного, что после такого вы спрашиваете, страшно ли мне там одной. Что же вы сделали?

— Я-то темноты не боюсь, — продолжала мисс Милдред, — но мне неприятно столкнуться в темноте с кем-то незнакомым. Я знала, что коттедж пуст, но там не было ничего, на что польстились бы воры, и потом мне не хотелось опоздать к поезду, так что я пошла дальше. Не по лощине. Я вернулась по тропке и дошла до станции по дороге.

— Я вас понимаю. Вы видели только огонек? Никого не было вокруг?

— Я не посчитала нужным подойти ближе, чтобы рассмотреть, — отвечала мисс Милдред с достоинством. — И я не могла ждать, пока кто-нибудь выйдет в передний садик. Мне надо было спешить. Когда я добралась до станции, поезд уже ушел, и я встретила сестру по дороге.

— Вы рассказали ей про огонек?

— Конечно же. Она рассудила, что туда идти глупо, но надо известить Боба Кроли. Это полицейский, он поселился здесь уже после твоего отъезда. Такой приятный молодой человек, у него двое детишек, близнецы — мальчик и девочка, и он, Боб, так любит свой сад! Я поделилась с ним разными красивыми цветами, когда они только приехали сюда, так что у него теперь прекрасный сад, хотя там больше овощи растут.