Розовый костюм - [85]
Наконец, она добралась до мясной лавки Патрика. Вся улица оказалась перекрыта полицией и пожарными. Те и другие, с головы до ног покрытые сажей, сновали, как встревоженные муравьи, то вбегая в двери большого дома на противоположной стороне улицы, то выбегая оттуда. «Прошу всех сохранять спокойствие», – без конца повторял какой-то человек с мегафоном в руках, и голос у него был какой-то жестяной. Все вокруг было буквально усыпано осколками стекла, кусками стали и бетона, так что выполнить требование этого человека, сохраняя спокойствие, было невозможно.
Кейт попыталась пробраться к магазину Патрика, но толпа вокруг оказалась слишком густой. Тогда Кейт влезла на крышу автомобиля, брошенного на обочине, и ей показалось, что сквозь невероятно густой дым она видит выбитые окна «Мясной лавки Харриса». Вывеска исчезла. А в самом магазине было темно. Больше она ничего разглядеть не сумела.
– Немедленно слезьте! – велел ей полицейский, и она в полном отчаянии показала ему на магазин. Машина под ней качалась, так сильно напирала толпа. Полицейский протянул ей руку и сочувственно сказал: – Здесь оставаться небезопасно.
Что верно, то верно. Кейт оглянулась: здание телефонной компании было похоже на огромное раненое чудовище, скрипящее и стонущее в предсмертных мучениях. Там случился не просто пожар, хотя огонь все еще не был до конца потушен. Там произошел не просто взрыв, хотя стены после этого взрыва все еще осыпались.
Несколько женщин выпрыгнули из окон на улицу. Одних успели поймать, других – нет.
Нет, панике ни в коем случае поддаваться нельзя! – убеждала себя Кейт. Она снова показала на мясную лавку и сказала полицейскому: «Я жена мясника, хозяина этого магазина». И сразу почувствовала, что так оно и есть.
И полицейский все понял. Таща Кейт за собой, он протолкался сквозь толпу. Только не паникуй, твердила она себе. Но это оказалось так трудно! На месте тротуара перед входом в магазин теперь оказалась глубокая воронка, наполненная какими-то странными обломками, острыми осколками стекла и кусками искореженной стали. А вдоль витрины магазина аккуратными рядами были выложены тела погибших. В основном женщин. Одних сумели накрыть одеялами; другим достались только пальто и свитеры. Некоторые женщины выглядели просто спящими. А некоторые и вовсе казались совершенно живыми, только странным образом умолкнувшими посреди недосказанного предложения – с удивленно открытыми, ничего не выражающими глазами и безвольно приоткрытым ртом.
– Мне очень жаль, – сказал Кейт полицейский, – но туда вам нельзя.
Музыка на улицах Инвуда больше не звучала. Зато слезы лились рекой. Кейт казалось, что она уже много часов бродит в этой толпе, пытаясь найти хоть кого-нибудь из своих. Время от времени до нее долетали обрывки фраз из уст тех, кто еще способен был говорить.
– Это было все равно что атомная бомба…
– Ага, казалось, что десять тысяч машин разом взлетели в воздух.
– Или два скорых поезда на полном ходу столкнулись…
В здании телефонной компании в момент взрыва находилось не менее пятисот человек; все ближайшие больницы были переполнены.
Кейт бросалась к каждому встречному с одними и теми же вопросами:
– Вы знаете здешнего ирландского мясника? А Майка Куинна вы случайно не видели? Или его жену Мэгги? У них еще есть маленький сынишка, он, должно быть, с ними вместе был…
Почти все знали ее родню, но где они сейчас, никто ответить не мог. И Кейт все продолжала ходить кругами, пока к ней не подвели какого-то человека, который сказал, что знает Патрика и видел, как он вбежал в дом. Этот человек больше всего напоминал бухгалтера; на нем была тонкая хлопчатобумажная рубашка с закатанными рукавами и галстук.
Кейт не была уверена, что правильно его расслышала, а потому переспросила:
– Он вбежал в дом? Внутрь?
– Да, внутрь. Уже после взрыва. Вместе с какими-то парнями. По-моему, это были случайные прохожие – на них была форма работников метро. В последний раз я их видел, когда они вытаскивали из-под обломков людей. И относили их в сторонку.
– А потом они, значит, вбежали в дом?
– Ну да.
Человек не помнил, видел ли он Патрика после этого, и не знал, вышел ли он из дома.
– Там стены все время обрушивались. Трудно было что-то разглядеть.
Дыхание вырывалось у Кейт из груди какими-то неровными толчками. Страх – это такая безмолвная тварь, думала она, которая все вьется, вьется возле тебя, а потом – раз, и проникнет прямо в сердце.
– Вам бы лучше ненадолго присесть, прежде чем туда идти, – посоветовал ей этот мужчина.
– Мне надо выяснить, что именно там случилось.
– Я знаю только, что большинство выживших уже развезли по больницам. Но вон там, на парковке, устроено нечто вроде сортировочного пункта. Мой босс сейчас составляет списки всех остальных.
– Остальных?
– Ну, тех, кто не выбрался.
Парковка находилась рядом с гаражом, где Патрик держал свою «Роуз». Сейчас она выглядела, как командный пункт в зоне боевых действий. Кто-то написал на картонках слова «сортировка» и «морг» – стрелки указывали в разных направлениях – и налепил эти картонки прямо поверх вывески «Парковка только для сотрудников». Мужчины и женщины лежали прямо на капотах машин; им задавали вопросы медсестры, быстро переходившие от одного к другому. Некоторых устроили на сиденьях; они смотрели прямо перед собой широко открытыми глазами и судорожно хватали ртом воздух. Священники, муллы и раввины склонялись над умершими и умирающими. Отца Джона среди них Кейт не заметила, но подойти ближе и поискать его не решилась.
Огюст Эскофье был истинным французом, поэтому он превратил кухню в мастерскую художника, вдохнул в поварское дело поэзию и страсть. «Совершенство вкуса» — вот та вершина, которую он смог покорить, точно алхимик, смешивая ингредиенты, пробуя самые неожиданные сочетания продуктов.Внешне далеко не мужественный, весьма субтильный, даже хрупкий, он покорял женские сердца страстностью, романтикой, умением увидеть необычное в самых обычных вещах.Его любовницей была сама Сара Бернар, но сердце его разрывалось между чувством к этой великой актрисе и к своей жене, Дельфине.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
У Лейлы умерла мама. Ситуация сама по себе тяжелая, но осложняется еще и тем, что Лейла – человек с особенностями. Ей трудно общаться с людьми, выражать эмоции. Оказавшись один на один с пугающим миром, она все глубже уходит в себя, пока не находит выход – выход в Интернет.«Красная таблетка», онлайн-клуб для любителей философии, привлекает ее. Она быстро находит друзей и знакомится с харизматичным Адрианом, который предлагает ей рисковое дело – помочь женщине, желающей покончить с собой, уйти на тот свет.
Показания к применению: эта книга – средство против мировой скорби, против уныния, отупения, бесчувствия, невежества, мизантропии, против воспроизведения речевого сора и против метеочувствительности.Способ применения: читать.Дозировка: если книготорговец не порекомендует иного, то ежедневно от трех до тридцати коротких историй перед сном и по пробуждении. При зимней депрессии – от тридцати до ста историй. По окончании начать сначала.Побочные эффекты: «Рычащие птицы» в целом хорошо переносимы. В отдельных случаях: растяжение смеховых мышц и увлажнение глаз, иногда резкие вскрики в метро.
Жизнь скромной и тихой Джин – примерной жены Глена Тейлора – изменилась в тот день, когда в городе пропала маленькая девочка, а в дверь к супругам постучалась полиция. Ее идеального мужа обвинили в похищении. Конечно же, это ошибка, Глен и мухи не обидит. Так она и говорила всем вокруг.А теперь муж мертв, можно уже не таиться. Столько людей хотят услышать правду, узнать, что произошло на самом деле и каково это – жить с чудовищем. Слово за несчастной вдовой, которая давно поняла, что может заставить людей поверить во что угодно.