Розовая мечта - [33]

Конечно, он ее увидел и резко остановился. Подумав, он сошел дорожки и приблизился к ней, хмурясь.

— Что, помилуй Бог, вы тут делаете? Да еще вырядились как мальчишка! — Он раздраженно оглядел ее костюм, который не стал лучше после долгой, пыльной дороги.

— Я пошла прогуляться, и оделась так, как мне удобно, тем более что я не на работе.

— Вы на службе. Тут или там, всякий узнает в вас манекенщицу Себастьена. Леон предпочел бы, чтобы вы поддерживали имидж его салона, а в таком виде вы едва ли послужите ему хорошей рекламой.

Она постаралась унять подымавшийся в душе гнев, так как чувствовала себя обязанной этому человеку, спасшему ее сегодня от позора. Вместо отпора, она произнесла просто:

— Извините. Я не думала кого-либо встретить, и менее всего вас. А козы моим видом не интересуются.

Однако он не хотел мировой.

— Если вас не видели на выходе, то увидят, когда вы придете. Вы смотритесь пугалом.

— Я выскочила черным ходом, — пробормотала она, — честно говоря, не думаю, что кто-нибудь из важных персон меня узнал бы.

— Это правда, вы ведь выходили только раз, — его лицо смягчилось, — но быть узнаваемой — это часть вашей работы. Что вас сюда привело? Вам бы сейчас валяться на пляже, а не карабкаться по камням.

— Мне хотелось посмотреть деревню.

— Она того не стоит просто нагромождение неопрятных домишек и тропинок.

— Неопрятных? — прозвучал в ее голосе укор.

— Уверяю вас, моей вины здесь нет. Я их давно готов переселить, но, как сказала Альтея, они держатся старых привычек. И ненавидят новшества. Тут когда-то был замок крестоносцев, потом его разрушили, а материал использовали под строительство. Ну да… — он уловил ее удивление, — здесь были и франки, и вообще — кого здесь только не было. Нам нравится думать, что мы потомки древних греков, но вообще наша история ведет отсчет от войны за независимость. Моя мать была похожа на венецианскую герцогиню с молочно-белой кожей, рыжими, как у вас, волосами и такими же огромным темными глазами.

Чармиэн польстило сравнение, но все же она ответила:

— У меня не рыжие волосы.

— Под солнцем рыжевато-золотистые. Давайте их распустим, и я вам докажу.

— По дороге, — быстро произнесла она. Теперь настал ее черед сказать ему кое-что. — Я не поблагодарила вас за то, что вы сделали сегодня, — честно призналась она. — Не пойму, что со мной было. Поверьте, я очень, очень признательна.

— Вот как? — Он вскинул брови.

— Как вы можете сомневаться? Это долг, который я никогда не смогу оплатить.

— Могу вам рассказать, как оплатить хотя бы проценты по нему, — вкрадчиво заметил он.

Ее глаза в испуге расширились — быстренько он ухватился за возможность, которую она ему опрометчиво предоставила. Значит, ему требуется плата за услугу — ей бы стоило уже знать, что он никогда ничего не делает не подумав.

— Но… вы говорили, что больше никогда не станете… посягать… приближаться… — напомнила она ему в смятении.

— Ни Боже мой. То, что я имел в виду, совсем невинно. — Глаза его прищурились лукаво.

— Так… чего же вы хотите?

— В знак благодарности вы должны меня поцеловать, — предложил он легкомысленно. — Я бы счел это частью платежа.

Она покраснела, подумав с облегчением, что он запросил немного; хотя пока это только «часть платежа». Внезапно ей пришло на ум, что он все это предложил из озорства, — он ведь обожает играть с ней.

— Почему вы всегда хотите меня дразнить? — упрекнула она его. — Моя благодарность была совершенно искренней.

— Я тоже совершенно серьезен и прошу только подтвердить вашу искренность.

Она поглядела на него искоса — красивое лицо было так близко, что можно было разглядеть золотистые искорки в глазах, изящный рот чуть насмешливо улыбался.

— В чем же проблема? — спросил он мягко. — Вы находите меня столь отталкивающим?

— Нет, нет! Но… вы ведь на самом деле этого не хотите?

— Не хочу? Крошка, да зачем же я просил бы об этом, если б не хотел?

Став пунцовой от смущения, она с колотящимся сердцем положила руки ему на плечи и, приподняв голову, коснулась губами его гладкой щеки — даже этот легкий поцелуй воспламенил ее так же сильно, как и в тот раз. Она почувствовала тепло его мускулистого тела и замерла в блаженстве. Но его реакция была совершенно неожиданной — вместо того чтобы заключить ее в объятия, он, коснувшись ее рук, мягко отпустил ее. Лицо и глаза его были совершенно непроницаемы.

— Это лучшее, на что вы способны? — спросил он и, получив в ответ покорный кивок, засмеялся. — Я думал, шесть месяцев в Париже у Себастьена сделали из вас женщину. Возможно ли, чтобы в наши дни девушка вашего возраста оставалась столь непорочной?

— Мне стыдно, — прошептала она.

— Вы меня стыдитесь?

— Вас особенно.

— Вы меня, право, удивляете. Я думал, мы знаем друг друга достаточно хорошо.

Она ничего не отвечала, а он смотрел на ее легкую фигурку и улыбался.

— Может, слишком хорошо? — предположил он. — Но я не давал вам поводов бояться меня. Вы словно полураспустившийся цветок, Чармиэн жаждущий солнца, которое должно вот-вот заставить вас раскрыться. Признаю, что я вас чуть-чуть помучил своими нападками, но у меня не было намерения обрывать ваши лепестки — я всего лишь позавидовал тому счастливцу, который когда-нибудь вами завладеет.