Рождество Ирвина - [2]
— Дазе не думай об этом, гадкий мальщик! — грянул голос. — Это я полозил сюда подарки десять минут назад, так сто руки прось!
Ирвин выпучил глаза на представшее перед ним привидение. Грязный, весь в саже, жирный старик, облаченный в тряпье, бывшее некогда клюквенно-красной униформой, а ныне засалившееся, точно анорак бомжары с давним стажем. Темная морщинистая кожа, азиатские глаза, свалявшиеся черные волосы, жидкая бороденка под почти беззубым ртом. Грязнущие красные штаны, заправленные в черные кожаные сапоги.
— Йо-хо-хо! — взвыл явившийся ему эскимос.
Ирвин стиснул было кулаки, но тут же решил, что со стариканом лучше не связываться. Колотушки у Санта-Клауса были побольше Ирвиновых, да и выглядел этот ублюдок самым что ни на есть крутым мудаком.
— Ты же, вроде как, белым должен быть? — вызывающе поинтересовался Ирвин. — И с белой бородой?
— Расовый пере… предрассудок, — негодующе объявил эскимос и на шаг подступил к Ирвину. — Я зиву в Северном Полюсе. Ты что себе думаешь, идьёт, в Северном Полюсе голливудские звезды зивут?
Ирвин давно уже взял за правило с чокнутыми мудаками не связываться — особенно, когда они ловили его на краже.
— Ладно, тогда я пошел, — пробормотал он, качнувшись к окну.
— Не так скоро, мальщик! — рявкнул Санта и сцапал Ирвина за плечо. — А ну, сто там у тебя в рюкзаке?
— Не бери в голову, дедуля. Всего-то пара компактов. Считай это перераспределением богатства. Или выносом гребаного мусора.
Глаза эскимоса сузились:
— Это не твой мусор, Ирвин. Снимай рюкзак, понял?
На лбу Ирвина выступили, точно на протекающей лейке душа, капли.
— Откуда ты знаешь мое имя?
Старикан повторил свое долбаное «йо-хо-хо!»
— Я зе Роздественский дед, — объявил он, — Я все имена знаю. И знаю, какой мальщик хороший, а какой плохой! — Он вытащил из обвислого кармана какую-то штуковину, вроде пульта для видео. Здоровенные черные пальцы забегали по клавишам с редким проворством. Когда же старикан прочитал то, что появилось на экранчике пульта, глаза его слегка расширились. — В последний раз ты был хорошим… у-у… в девяносто третьем году. Исусе, мальщик, сем зе ты с тех пор занимался? Тебе сто, совсем подарощки не нузны?
Без страха и без колебаний старик вцепился в рюкзак и сорвал его с плеч Ирвина. Пара компактов со стуком упала на ковер.
— А ну, верни назад! Где я, по-твоему, вмазку возьму!
— Вмазку? Вмазку? — эхом отозвался старик, — Хо! Я не твоя муттер. Если ты был гадкий мальщик, я тебе подарошков под елку не полозу, но и по попе не вмазу. Или у вас, британцев, вмазка ознасяет сто-то другое, а?
— Героин она означает, мудила ты заграничный, — прорычал Ирвин, — Наркоту.
— А! — взревел эксимос, — Морфий, да? Хо! Ты разве не знаешь, мальщик? Морфий нузен, когда у тебя рак! Или когда у тебя ноги гниют и их надо отрезать! Морфий — это стобы старых больных лаек усыплять! Кто зе его раздает, направо-налево, идьёт? Есть морфий, дерзи его для старых эскимосских собасек, верно?
И он, наклонясь, осторожно пристукнул Ирвина пальцем по носу.
Ирвин решил, что с него хватит. Начиналась ломка — что у него, дел других нет, как торчать здесь, препираясь с этим эскимосским гуем? Он рванулся к окну, однако старый ублюдок оказался уж больно шустрым для такого жирного мудака. Сцепившись, они мотались перед рождественской елкой, точно два китаеза на мировом чемпионате по борьбе, четверка их ног — две в «найках», две в «веллингтонах» — переступала в опасной близости от ярких, хрупких подарков.
— Поосторознее, идьёт! — рокотал Санта, — Если дети потопщут завтра подарки, так и ладно их. А если их поломаешь ты, я тебя стукну!
Ирвин вырвался из ухватистых лап старика. Небольшая коробочка взорвалась под его ногой, заплевав ковер розовой жидкостью и кусочками красного пластика. Слепленная в форме головы супергероя комиксов крышка шампуня врезалась в дальнюю стену. Рождественский дед взмахнул мозолистым кулаком и саданул Ирвина по лбу, сбив его с ног.
Сел Ирвин с трудом, — его посетила психоделическая галлюцинация: крошечный, красный северный олень, кружащий перед глазами. Санта деловито выгружал из рюкзака компакты. Мать! Заработанные тяжким трудом компакты прямо на глазах уплывали от Ирвина с быстротой засекшего мусоров продавца наркоты. Долбаная несправедливость, вот что это такое.
— Передохни, дедуля! Мне нужна вмазка и куда больше, чем подарки этим твоим мудакам.
— Нынсе Роздество, Ирвин, — напомнил ему старик, — Это когда подарки раздают, а не отнимают. Радость миру, такая, примерно, идьея.
— Да ты просто возомнивший о себе старый козел! — взорвался Ирвин, — Радость миру? Долбаная оргия потребления! Кассы тренькают, как нанятые, и все растаскивают никому не нужную дрянь! Ты только взгляни! Он с отвращением пнул ногой остатки бутылочки с новомодным шампунем. — По-твоему, это не дерьмо?
Санта-Клаус распрямился и вдруг показался Ирвину очень усталым.
— Ну да, дерьмо, — произнес он, — Так меня о дерьме и просят. А ты хощешь, штоб я им полного Секспира дарил? Исландские саги? Господи, это зе дети малые, а теперь Роздество. Каздый полущает свое дерьмо. Йо-хо-хо!
Это несентиментальная история девятнадцатилетней проститутки по имени Конфетка, события которой разворачиваются в викторианском Лондоне.В центре этой «мелодрамы без мелодрам» — стремление юной женщины не быть товаром, вырвать свое тело и душу из трущоб. Мы близко познакомимся с наследником процветающего парфюмерного дела Уильямом Рэкхэмом и его невинной, хрупкого душевного устройства женой Агнес, с его «спрятанной» дочерью Софи и набожным братом Генри, мучимым конфликтом между мирским и безгреховным.
«Побудь в моей шкуре» – второй роман Мишеля Фейбера. Ездит по дороге А-9 в Шотландии женщина по имени Иссерли и подбирает автостопщиков. Только мужчин. А потом тем, кто заинтересовал ее, вкалывает загадочную инъекцию… Эта парадоксальная книга сочетает в себе притчу и хоррор, фантастику и психологический роман, в очередной раз заставляя задуматься над вечным вопросом: что такое человек? Лихорадочное желание переворачивать одну страницу за другой подкрадывается тихо и незаметно по мере того, как Фейбер открывает разнообразные грани образа своей странной героини.
Впервые на русском — новейший роман от автора таких международных бестселлеров, как «Багровый лепесток и белый» и «Побудь в моей шкуре» (книга экранизирована в 2013 г. со Скарлет Йохансон в главной роли). На «Книгу Странных Новых Вещей» у Фейбера ушло более десяти лет, и, по словам прославленного шотландца, это будет его последний роман.Священник Питер Ли получает предложение, от которого не в силах отказаться, — и отправляется миссионером в невероятную даль, оставив дома самое дорогое, что у него есть: любимую жену Беатрис и кота Джошуа.
В своем новом сборнике рассказов Мишель Фейбер проливает свет на будущее героев романа «Багровый лепесток и белый», и знакомит с некоторыми эпизодами их жизни до описываемых в нем событий. После внезапного расставания с героями романа осталось много загадок. Однако те, кто уже знаком с Фейбером, знают: не стоит ждать ответов на все вопросы. Мелодрамы не будет. Будет приключение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одинокая женщина колесит по дорогам шотландских нагорий в поисках атлетически сложенных самцов. Почему ее молодое тело испещрено рубцами и шрамиками, покрыто чужеродными впадинками? Кто те нелюдимы, работающие на ферме, где она ночует? Кто такой Амлисс Весс, прибытия которого все они с тревогой ожидают?
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.