Рождественская сказка - [27]

Затем, обратившись ко второй коробке, она подняла крышку и зажмурилась: яркие, светящиеся игрушки, укрепленные на многоцветных нитях блестящей мишуры, подмигивали ей в ослепительном калейдоскопе.

Рождественская сказка!

Рассмеявшись, Бет извлекла одну из игрушек. Пластиковый Санта-Клаус с завораживающей улыбкой на лице согнулся над мотоциклом с ошеломленным оленем на заднем сиденье.

— Думаю, это понравится Тимми, — самонадеянно изрек Джеймс, присаживаясь на диван напротив.

Бет строго посмотрела на него.

— Ну, хорошо. — Защищаясь, он поднял руки. — Я просто не мог не купить это. — Он осмотрел обе коробки. — Обменяемся мнениями?

— Что вниз, а что наверх? — серьезно размышляла Бет. — Надо исходить из того, что понравится Тимми.

— Он любит яркие цвета, — уверенно заявил Джеймс и добавил: — Но мы всегда смогли бы договориться.

— Давай все подряд, без разбора…

— Предложение принято единогласно. — Джеймс поднялся с дивана и протянул Бет свою мускулистую руку.

Без особых колебаний Бет ухватилась за нее и встала. От тепла его руки ее заполнило ощущение счастья. Здравый смысл тут же подсказал, что главное — не терять головы.

— Если хочешь, украшай нижние ветки, — проинструктировал он, — а я займусь верхними.

— Хорошо, Джеймс, — кротко согласилась Бет, пряча улыбку и выбирая серебряную игрушку.

Даже сейчас он не смог обойтись без приказов. Развешивая игрушки, она наблюдала за его руками, украшающими елку мишурой.

Взглянув на подсвечники, Бет задумалась: может, они будут лучше смотреться на верхних ветках? А вот эти игрушки? Какая лучше — красная или зеленая?

— Ради Бога, Бет, мы не успеем, если ты будешь по пять минут разглядывать каждое украшение.

Бет подняла голову, уловив знакомые раздраженные нотки в низком голосе. Он просто не мог быть с ней любезным более двух минут и снова начал придираться. А она-то наивно полагала, что ей будет весело!

— Может быть, хватит учить? — вспыхнула Бет и сразу пожалела об этом, но было уже поздно. — Почему ты все время намеренно травишь и взвинчиваешь меня?

Началось! С ним она постоянно теряет чувство юмора, становится сверхчувствительной и обидчивой.

— Я-а-а? — невозмутимо растянул он, задумчиво глядя на ее возмущенное лицо.

— Прекрасно знаешь, что ты!

— Ничего не могу с собой поделать, — наконец уступил Джеймс.

— А ты попытайся, — едко возразила Бет.

Наверное, это было забавно: сначала сердить ее, а потом наблюдать, как она горячится из-за пустяка. Вероятно, он проделывал такие же штучки со своими сестрами, когда был мальчиком.

— Тебя очень легко задеть.

— По крайней мере у меня нет извращенного чувства юмора…

— Ты прекрасно выглядишь, когда сердишься.

— А ты нет, — съязвила она и, подняв игрушку, бросила в него. Джеймс ловко поймал ее и повесил на елку.

Она вовсе не его сестра и не собирается быть козлом отпущения, если он в плохом настроении. Выбрав следующий снаряд, Бет бросила его прямо ему в голову. Джеймс поймал его с тем же проворством, что и первый, и повесил на еловую ветку.

— Давай еще, — спокойно поддразнивал он.

Конечно, это совсем не похоже на нормальное украшение елки, но достаточно эффективно, вынуждена была признать Бет.

Когда Джеймс повесил последнюю игрушку, Бет достала из коробки пригоршню пурпурных и светло-вишневых нитей мишуры и бросила их на ветки.

— Производит впечатление, — заметил Джеймс.

— Еще бы, — с удовлетворением согласилась Бет, отступая на шаг, чтобы полюбоваться работой. — Теперь серебряную звезду на верхушку. — Бет подняла ее со столика и хотела вручить Джеймсу.

— Я не достану. — Он вежливо улыбнулся и заметил: — У тебя в голове иголки.

— Возьми стул из кухни.

— Нет, я боюсь высоты, — печально сказал он, протянув руку к ее голове.

— Должно быть, боязнь высоты очень мешала тебе в горах, — съязвила Бет, стараясь не обращать внимания на то, как его пальцы перебирали ее волосы. — Ладно, я сделаю сама.

— Хорошо, — согласился он. — Как твое плечо?

— Мое плечо? — Она нахмурилась, сбитая с толку внезапной сменой темы. — Намного лучше.

— Прекрасно. — Неожиданно его сильные руки обхватили ее за талию и подняли. На мгновение его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом, а затем так же без усилий, как будто она была Тимми, он поднял ее выше, обхватив за бедра.

— Это не смешно, — пробормотала она.

В одной руке Бет держала серебряную звезду, другой сжимала его плечо, когда он двинулся к елке. Бет мысленно уговаривала себя быть спокойной. Но как это сделать, если его руки обнимали ее? Она чувствовала крепость его мышц, слышала его дыхание.

— Достанешь? — спросил Джеймс, запрокинув голову.

Впервые Бет имела преимущество в росте, и ей было интересно посмотреть на него свысока. Твердые контуры его лица смягчились. Казалось, он и выглядел моложе. Было что-то трогательное в едва различимых морщинках по сторонам темно-голубых глаз и вокруг рта. Неужели Джеймс Феннер уязвим? Да нет, наверняка это обман зрения, игра света и тени.

— Да, достану, — огрызнулась она.

— Наступает пора жить в мире и любить все человечество, — бодро проговорил Джеймс.

Бет проигнорировала его слова, стараясь поскорее прикрепить звезду к макушке.