Рождественская ночь - [3]

Парадная дверь дома Карпентеров медленно и спокойно открылась, и с холода вошла высокая молодая женщина с платиновыми волосами и румяными розовыми щеками, укутанная в длинное и элегантное зимнее пальто.

«Молли», — сказал я, улыбнувшись.

Моя бывшая ученица, а теперь технически тоже мой босс, лучезарно улыбнулась мне, пересекла пол и немедленно заключила меня в невероятное объятие, которое я возвратил.

“С Рождеством, Гарри”, — сказала она.

“С Рождеством, Молл”, — ответил я. “Скажи мне, что это не ты намекнула Мэб о подарке для Мэгги”.

“Это была Сариса”, — сказала Молли. “Она показала Мэб кино”.

Я попытался представить Мэб, смотрящую диснеевский фильм. Ей не нравился Дисней — ни компания, ни человек. Дисней, по мнению Мэб, причинил слишком много ущерба старым волшебным историям, заполировав все отталкивающие детали. По словам Мэб, это ослабило человечество перед лицом сверхъестественных сил, когда они обнаружили, что настоящие злые феи ничуть не похожи на диснеевские обещания.

Попытка представить ее смотрящей музыкальные номера повредила мой мозг.

Я склонил голову и спросил, “Ты принесла мне подарок?”

“Неотъемлемая часть работы Зимней Леди”, — ответила она, улыбнувшись. Она покопалась в своем пальто и вытащила серебряный конверт, украшенный белыми снежинками. Она преподнесла его широким жестом и немного поклонилась. “Это немного символическое, но надеюсь, тебе это понравится”.

Я открыл конверт. В нем был один листок бумаги. На нем было написано очень большое число.

“Что это?” — спросил я.

“Общее количество всех медицинских счетов за прошлое лето”, — ответила она отрезвляющим тихим голосом. “Все, кто был ранен. Все это оплачено”.

Я не хотел думать о мирных переговорах.

Больно. Так больно.

“Что насчет похорон?” — спросил я. Мой голос был горек.

Молли долгое время молчала, прежде чем мягко ответить: “Они тоже”.

Я склонил голову.

Я посчитал свои вдохи.

“Мне жаль”, — сказал я. “Ты пыталась быть доброй, и я просто …”

“Не надо”, — сказала она. “Это должно причинять боль, Гарри. Я рада, что ты страдаешь. Это значит, что ты — все еще ты”.

Я посмотрел в направлении “убежища“, где Мэгги и младшие дети Карпентеров заснули, смотря кино.

«Иногда», — сказал я, “Я не могу поверить, насколько я самонадеян. Если бы это не было для ребенка …”

Молли наклонилась и резко постучала меня по макушке суставом пальца. Я посмотрел на нее и нахмурился. «Эй».

“Остановись”, — сказала она. “Ты не выбирал путь, которым пошли события. Ты сделал все, что в твоих силах, чтобы помешать кому — либо пострадать. И ты рискнул очень многим, показавшись после сражения. Это помогло множеству людей”.

“Людей, которые могли не пострадать, если бы, во — первых…”

Молли снова постучала меня по голове и сказала: “Ты похож на побитый рекорд вины”. Она вздохнула. “Я могу дать тебе совет, Гарри?”

Я искоса посмотрел на нее. «Какой?».

“Когда я была ребенком, моя мама тратила много времени, говоря мне, как я должна себя вести”.

“И это сработало”, — заметил я.

Она улыбнулась, блеснула теплота, которая исчезла в слабой печали. “Если вспомнить, в основном то, что я делала — это то, что делал мой папа”. Она положила руку на мое плечо, наклонилась, и спокойно, как сестра, поцеловала меня в щеку. “Наверное, ты должен подумать о том, чему ты хочешь научить Мэгги”.

Я нахмурился и опустил взгляд.

“Ты можешь простить себя, Гарри”, — мягко сказала она. “Мир не рухнет. И это было бы хорошо для твоей дочери”.

«Удар по больному месту», — сказал я.

Она кивнула. “Но правда”.

Я взглянул вниз на полусобранный велосипед. “Это, … нечто, чего я никогда не учился делать”, — сказал я.

“Тогда я полагаю, что тебе есть над чем поработать в себе”.

Проклятье.

Я ненавижу, когда Кузнечик ловит меня на месте преступления.

“Я попытаюсь”, — сказал я.

“Достаточно хорошо для меня”, — сказала Зимняя Леди. На мгновение она дотронулась холодной рукой до моей щеки, а затем поднялась.

“Ты не останешься?” — спросил я.

Молли покачала головой. “Все еще пытаюсь вернуть мои когорты к полной силе. Сегодня ночью у меня встречи в Японии, Норвегии и Сибири. Я вернусь как раз к утренним подаркам”.

«Хорошо», — сказал я. Я хотел посмотреть на ее лицо, когда она увидит пластиковую фигурку принцессы Леи, которую я ей приготовил. “Ты получила несколько врагов прошлым летом. Следи за спиной, Молл”.

Молли улыбнулась мне сверкающей улыбкой, слишком зубастой, чтобы быть теплой. “Я не слежу за спиной, Гарри”, — сказала она. “Я заставляю следить других людей”.

«Все равно».

Она закатила глаза. “Я буду осторожна”.

“Ты будешь мертва!” — прокричали мы вместе и заухмылялись, как идиоты.

Мы обменялись еще одним объятием, и Молли ушла.

Как только она ушла, я позволил улыбке сползти. Мыш издал мягкий огорченный звук и прислонился ко мне.

Шесть месяцев были небольшим сроком для стольких прощаний.

Мой пес прислонился ко мне, и я уставился на огонь и плакал какое — то время. Но я устал от слез. Я, как проклятый, пресытился ими.

Я взял листок бумаги. Если отбросить десятичные запятые, это было бы простое число. Это представляло затраты на медицинское обслуживание для десятков тысяч и на похороны еще для тысяч. На рациональном уровне я знал, что Молли была права. Все могло быть хуже. Намного хуже.