Рожденные в полночь - [19]

— Риджлайн — тихий городок, — объяснила ему Мэлли. — Я смотрела в «Гугл»: последнее убийство было совершено здесь в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. Тогда еще и моей мамы не было на свете. Поджог церкви в Тремонте — это событие, которое хоть отчасти сравнимо с тем, что мне пришлось пережить.

— А кого убили? — поинтересовался Дрю.

— Один мужчина застрелил любовника своей жены. Тривиально.

— А как на счет убийств котов?

— Это не то. Кошек отравляли и будут отравлять. Гадко, конечно, но некоторые люди просто ненавидят кошек. На свете их развелось слишком много. И кошки, кстати говоря, не очень-то любят людей.

— Я люблю своего кота, — возразил Дрю.

Каждую ночь старый одноглазый кот Флаффи укладывался спать в изголовье своего хозяина. Дрю мыл голову мятным шампунем, и его любимец обожал этот запах.

— Ты хочешь пойти в кино? — спросила парня Мэлли.

Дрю снова покраснел.

— Да… с тобой… — промямлил он.

— Нет, один. Я не приглашаю тебя. Что за дурацкая идея!

Дрю эта идея не казалась такой уж дурацкой. Мэллори ему нравилась. Он с нетерпением ожидал, когда Мэлли исполнится пятнадцать лет и родители позволят ей ходить на свидание. Ради нее он готов был бросить колледж. Если набраться терпения, то девушка в конце концов выйдет за него замуж.

— Тетя накупила столько контрамарок в кино, что мне хватит лет до тридцати.

— Ты это заслужила.

— Ну, не совсем… Мерри спасла всех, а я в самый неподходящий момент потеряла сознание.

— Все равно. Многие в панике убегают из горящего дома. Я слышал о родителях, которые оставили своих детей умирать в огне.

— Врешь.

— Не вру, — отрезал Дрю.

— Ты и это в «Гугле» нашел?

— Нет, — солгал он.

— Ладно, — зевнула Мэллори. — Я буду сейчас смотреть «Дни». Ты один пойдешь в кино, или дать тебе два билета, а ты найдешь себе подружку, с которой пойдешь в киноцентр?

— Я пойду, но с тобой. Только тебе придется надеть маску.

Мэллори дотронулась пальцем до розовых шрамов на лице. Скоро и они исчезнут. Дрю от смущения готов был провалиться сквозь землю.

— Теперь ты так популярна, что окружающие не дадут тебе проходу, — исправился он.

— Я надену что-нибудь Мередит и накрашусь, как она.

— Это точно сработает! — пошутил парень. — Теперь я спокоен.

Позже в тот же день Дрю был свидетелем беседы, которую пожарный инспектор провел с близнецами. Мэллори сочла разумным не говорить своему лучшему другу, что инспектор — очень красивый мужчина, сексуальный и загадочный. Жаль, что он старый, лет тридцати.

Девочки сидели с одной стороны стола, инспектор устроился с другой. Из портфеля он извлек пачку фотографий и папку с дюжинами отчетов. Как и Тим Бринн, инспектор писал перьевой авторучкой. Положив перед собой несколько чистых листов бумаги, он вывел вверху страницы сегодняшнюю дату и слова «Третий допрос близнецов Бринн».

— Итак, все уехали, а вы остались дома одни. Вспомните, может, вы видели кого-нибудь? Или слышали что-нибудь необычное? Любая мелочь, даже то, чему вы не придаете значения, может оказаться очень важным для расследования.

Инспектор внимательно рассматривал близнецов, желая убедиться в их искренности.

— Ничего, — сказала Мерри. — Мы даже проезжавшие мимо машины не видели.

— Другие свидетели видели автомобили. Почему же вы не видели?

— Мы возились с малышами, — ответила ему Мэлли, — и не смотрели в окно.

— Мы обнаружили следы протекторов неподалеку. Кто-то подъехал к дому вашего дяди и остановился перед крыльцом. Шины были, к сожалению, новыми. Никаких особых дефектов. Таких полным-полно.

Мэллори нравилась немногословность инспектора. Она и сама попыталась быть столь же лаконичной и говорить незаконченными предложениями.

«Как обычно… Кто угодно… Вероятно, чужак… Ничего личного…»

Мэлли импонировала его манера держаться.

К концу разговора стало ясно, что ничего нового близнецы сообщить не могут.

Следствие установило, что фейерверки разместили вокруг дома заблаговременно. Их защищала от непогоды сухая листва и картон. Некто в рабочих рукавицах поджег фейерверки с помощью дешевой зажигалки. Следователи обнаружили опаленные волокна, которые могут принадлежать одной из десяти тысяч пар рабочих рукавиц, распроданных за неделю после Рождества.

Многие звонили в полицию, чтобы сообщить о подозрительных машинах, которые видели в ночь пожара. Складывалось впечатление, что тупик Тыквенной лощины стал в новогоднюю ночь Бродвеем. Следователи не придавали особого значения этим звонкам, списывая их на обычную в таких случаях истерию. Настоящих свидетелей не было. Никто не видел людей, слонявшихся вокруг дома. Никто не видел, как дети играли во дворе. Даже соседи, живущие за квартал от пострадавшего дома, не видели фейерверка. Все разъехались. Наверняка поджигатель на это и рассчитывал. Никто не видел, как он бросал бутылку с зажигательной смесью на крышу портика.

Соседи, жившие на противоположной стороне, вернулись домой только в два часа ночи. К их ужасу, улица была забита пожарными и полицейскими машинами, съехавшимися со всей округи. Всюду суетились люди. Во дворе их дома полицейские нашли обуглившийся кусочек фитиля.

Следы огня на крыльце заднего хода свидетельствовали, что и там что-то взрывали. Возможно, поджигатель хотел отрезать и этот путь к спасению. Пожарный инспектор пришел к выводу, что злоумышленник намеревался причинить существенный вред, но не хотел убивать детей или полностью сжечь дом. Во всем этом чувствовалось дилетантство — случайное или намеренное. Складывалось впечатление, что поджигатель не справился с огнем и пожар получился куда опаснее, чем предполагалось.